– Письмо, – продолжал Эллери, – подписано карандашом: «Корнелия Поттс». Отец, покажи мне подпись Старухи на завещании.
В комнате было тихо. Эллери сравнивал бумаги.
– Почерк везде одинаковый, – объявил он наконец.
Неожиданно Сэлли начала смеяться.
– Как я рада! – проговорила она сквозь смех. – Рада, что это сделала она. Рада, что ее больше нет. Теперь я свободна и папа свободен. Мы в безопасности. Убийств больше не будет. Преступник умер…
Чарли едва успел подхватить ее, когда она без сил падала в кресло.
Инспектор Квин аккуратно сложил и спрятал в карман завещание, письмо и оба конверта.
– Для отчета, – объяснил он. Инспектор выглядел усталым, но довольным. – Вот и все, Эллери. Дело Поттсов закрыто. – Он вздохнул, – Скверная была история от начала до конца. Хорошо, что я от нее избавился.
– Если только избавился, – раздраженно бросил Эллери.
Инспектор вздрогнул.
– Если? Ты сказал «если»?
– Да, отец.
– Что ты мелешь? – простонал инспектор. – Выходит, ты не удовлетворен результатом?
– Нет, слишком дурацкий конец получился.
– Говори по-человечески!
Закурив сигарету, Эллери выпустил струю дыма.
– Меня беспокоит одна вещь, отец. Как это ни печально. – Он нахмурился. – Даже не думал, что из-за нее будет столько хлопот.
– О чем ты? – с испугом спросил Квин-старший.
– Об отсутствующем револьвере.
Трудная задача
Все было ясно для Поттсов, но только не для общественности. Не обмануты ли широкие массы любопытствующих граждан? Не придумано ли скандальное сообщение продажными газетами? Да и вообще, умерла ли Старуха? Бульварная пресса увеличила свои тиражи, начав печатать серию рассказов под названием: «Правда и вымысел об известных убийствах. Вызывают ли чувство протеста Ирод и леди Макбет?»
Одна из газетенок даже поместила карикатуру: Старуха с револьвером, из ствола которого вьется дымок, рядом лежат два убитых сына. Комментировали случившееся по-разному. Кто приводил известную пословицу, кто цитату из библии, кто – строфу из Шелли.
Эллери Квин, глядя на карикатуру, бормотал про себя:
Какие-то типы бродили по Риверсайд-драйв и кидали через забор владений Поттсов газеты с признанием Старухи. Внутрь они вкладывали камни. Однажды камень разбил окно в комнате Тэрлоу.
Детективы из управления полиции незаметно следили за домом на Риверсайд-драйв, время от времени навещая хозяев.
В квартире Квинов были недовольны делом Поттсов больше, чем в других местах. Обычно после успешного завершения расследования у инспектора появлялся прекрасный аппетит, который пропадал, когда ему поручалось новое задание. Теперь же аппетит у него отсутствовал, хотя официально дело было прекращено. Эллери тоже не прыгал от радости, мягко говоря. Он вернулся к своим детективам, от которых его оторвали Поттсы. Однако тень последних не давала ему покоя. Он постоянно возвращался к ним, строя различные умозаключения.
Дни шли за днями. Дом на Риверсайд-драйв постепенно перестал привлекать к себе внимание. Газеты вцепились в другие сенсации.
Однажды утром, три недели спустя после признания Старухи, инспектор, по обыкновению поворчав на сына за завтраком, неожиданно заявил:
– Кстати, Эллери. Вчера я получил телеграмму от «Датч ист индис».
– «Датч ист индис»? – Эллери поднял голову.
– Да. Из Батавии. Префект или комиссар полиции, не знаю, как их там называют, ответил на мой вопрос относительно майора Гоча.
– О! – проговорил Эллери и отложил, вилку.
– В телеграмме сказано, что майор Гоч не зарегистрирован у них. По-моему, тебя это должно заинтересовать.
– Не зарегистрирован? Иными словами, у них отсутствуют документы на него?