Женщины, которые вдохновляли

Перестал он и ездить с семьей на отдых. А то постоянное восхищение Зинаидой, которое так вдохновляло его, куда-то уходило.

Некоторые биографы поэта объясняли это охлаждение тем скукой.

Зинаида всегда была одинаковой, и размеренная семейная жизнь была ее стихией.

Она не следила за модой, носила одну и ту же прическу и одни и те же платья.

И все же дело было, надо полагать, не только в прическе. Пастернак привык к Зинаиде, она перестала вдохновлять его, и поэт видел в ней уже не музу, а обыкновенную женщину, какой она и была на самом деле.

Нельзя забывать и той простой вещи, что музой для Пастернака она стала отнюдь не по своей сути, а только потому, что он страстно влюбился в нее.

А любовь, как известно, слепа.

И когда, как писал Паустовский, в один далеко не самый прекрасный день вы начинаете замечать синие пятки вашей любимой и ее обвислые груди, происходит переоценка ценностей.

А если быть еще точнее, то начинаете видеть вещи такими, какими они были на самом деле.

В истории с Зинаидой надо удивляться не тому, что Пастернак стал остывать к ней, а тому, что он согревался ею целых десять лет.

Срок для любого творческого человека огромный.

Да и не может, с другой стороны, любой человек жить только на подъеме и постоянно радоваться.

«А тот, кто постоянно ясен, тот, по-моему, просто глуп…»

Лучше Маяковского не скажешь.

Поэтому в том, что у писателя снова появилась подавленность, ничего удивительного не было.

Особенно если учесть, что в это время его уже дружно травили ревнители социалистического реализма, которого великий поэт не мог понять до конца жизни.

Пастернака упрекали его в мировоззрении, несоответствующем эпохе, и требовали тематической и идейной перестройки.

Если говорить проще, то он должен был писать что-нибудь вроде «от Байкала до Амура мы построим магистраль».

Чего как большой поэт он не только не мог себе позволить, но и написать.

Пушкин, Лермонтов, Блок, Есенин никогда не торговали своей поэзией в угоду власть имущим.

Не торговал ею и Пастернак со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Да и как мог относиться к его поэзии малограмотный Хрущев, с санкции которого бульдозеры давили неугодные власти картины.

Пастернак давно вынашивал идею большого романа, но последнего толчка, того, что дало бы вдохновение, не было.

И именно тогда, словно по заказу, в его жизни появился новый луч света — Ольга Ивинская.

Они встретились в Москве в 1946 году.

Ольге было всего тридцать четыре года, Пастернаку — уже пятьдесят шесть.

Она работала редактором в журнале «Новый мир».

Однажды поэт пришёл в редакцию, и они разговорились.

Все началось сначала, и поэт опять отправился в «сказку любви дорогой».

Не было никакой воздушной и необыкновенной, а была лишь молодая красивая женщина, к которой поэт почувствовал необыкновенное влечение.

«Она, — писал он после первой же встречи, — олицетворение жизнерадостности и самопожертвования.

По ней не заметно, что она столько в жизни перенесла» (к тому времени Ольга уже дважды оставалась вдовой и воспитывала двоих детей).

И восклицание Пастернака об «олицетворении самопожертвования» говорит о многом.

Да и что он мог знать о женщине, с которой провел всего четверть часа.

И, тем не менее, уже последовали столь серьезные выводы.

Все это лишний раз говорит о том, что поэт именно такой хотел видеть (и видел) понравившуюся ему женщину.

Помимо всего прочего, он подсознательно искал тот стимул, который подвигнул бы его на написание романа.

И, получив его и снова воспрянув духом, он начал писать своего знаменитого «Доктора Живаго», который принесет Пастернаку славу и огромное количество неприятностей.

Но пока поэт писал свой роман, он не думал о возможных последствиях, и образ Лары, по его признанию, появился в нем только благодаря внутренней красоте, удивительной доброте и неуловимой таинственности его новой возлюбленной.

И, забегая вперед, скажем, что «удивительная доброта» будет ей дорого стоить. Гораздо дороже, нежели самому Пастернаку.

Под предлогом получить совет опытного редактора он всё чаще стал обращаться к Ольге.

Сначала их отношения носили исключительно дружеский характер, но позже возникли и другие чувства — страсть, любовь, привязанность.

Их свидания были то долгими и наполненными разговорами, то короткими, в которых едва успевали уместиться нежный взгляд и пара слов.

Одну такую встречу Ольга запомнила на всю жизнь. Борис Леонидович позвонил ей и попросил прийти к памятнику Пушкину.

Едва она подошла к нему, он сказал:

— Я хочу, чтобы вы мне говорили «ты», потому что «вы» — уже ложь…

Понимая, что это было своеобразным признанием в любви, Ольга стала отказываться.

Поэт горячился, настаивал на своем, но до конца свидания так и не смог уговорить Ольгу перейти на «ты».

Вечером Пастернак позвонил ей и сказал, что любит и что в этом теперь вся его жизнь.

Когда писатель впервые остался ночевать у Ольги, Зинаида всё поняла, но ничего не сказала.

Давно замечено, что очень часто люди ни к кому не бывают так жестоки, как к своим бывшим возлюбленным.

Не стал исключением и Пастернак.