Женщины, которые вдохновляли

И тот самый западный ветер, к которому Марианна обращалась с просьбой рассказать поэту о ее страстной любви, выдал эту тайну всему миру.

Прошло еще десять лет, и семидесятипятилетний старец еще раз доказал то, что любви все возрасты покорны, влюбившись в восемнадцатилетнюю Ульрику Левецов.

Это была замечательная во многих отношениях любовь, поскольку лишенная всяческой надежды на будущее Ульрика полюбила Гёте искренней и пылкой любовью.

Это для них он был стар, а Ульрика видела перед собой еще крепкого, без одной морщины на лице человека, глаза которого горели неземной любовью к ней.

Великий герцог веймарский Карл-Август, друг и покровитель Гете, обещал матери Ульрики подарить ее дочери дом и первое место в веймарском обществе, если она выйдет за Гёте.

Мать говорила с дочерью, которая, конечно, тотчас дала полное согласие.

Но когда оставалось сделать последний шаг, друзья и родственники восстали против «неестественного» брака, который в глазах общества мог бы показаться смешным.

Однако самой девушке он смешным не казался. Да и кто возьмет на себя смелость объяснить, почему она, юная и красивая, не замечала здоровых и крепких молодых людей?

Как и всегда в таких случаях, Гёте стоило много усилий, чтобы преодолеть свою любовь и покинуть Ульрику. Об этом свидетельствуют его удивительные элегии, посвященные Ульрике.

Ульрика так и не вышла замуж, потому что не смогла найти человека, который занял в ее сердце место, принадлежавшее Гёте.

Ульрика умерла в 1898 году, сохранив светлую память о гениальном человеке, с которым ее свела Судьба.

И не ее беда, что люди не понимали, что не семидесятипятилетний старик хотел сделать Ульрику своей женой.

Это был Гёте, великий германский олимпиец, который, как и боги древнего Олимпа, никогда не старился, никогда не дряхлел, потому что сам был богом…

Был ли Гёте счастлив также и в отношениях с женщинами?

Внешне — да, и ему можно отдать пальму первенства среди поэтов, пользовавшихся женским расположением.

Его успехам способствовали достоинства самого поэта.

Добрый, красивый, гениальный, он обладал всеми качествами, необходимыми для того, чтобы влюбить в себя всякую женщину.

К тому же он сам был необычайно влюбчив, и черта эта стала обнаруживаться в нем еще в раннем возрасте.

Все это в совокупности делало то, что у солнца германской поэзии всегда появлялся спутник в образе миловидного создания, куда бы он ни приезжал, в какой бы круг незнакомых людей он ни забирался. Гёте, можно сказать, всегда дышал женской атмосферой.

Женщина была его идеалом, путеводной звездой, стихией.

Она следовала за ним повсюду с первых дней до конца жизни.

Это ли не счастье?

Шиллер: «Вы воодушевили и успокоили меня»

По своим дарованиям Гете и Шиллер стоят в мировой литературе рядом, хотя и являют собой две ипостаси германского духа того времени.

Одну, суровую и строгую, с широко открытыми глазами, уходящими вглубь земных вещей, олицетворял Гете.

Другую — светлую и возвышенную, с устремленным в бескрайнее небо взором, являл собой Шиллер.

На этом сходство кончалось.

В то время как Гёте пользовался всеми благами жизни, не имея даже приблизительного понятия о том, как выглядит борьба за существование, Шиллер вел жизнь горемыки.

Он вынужден был покинуть родину и влачил жалкое существование на чужбине, а когда после тяжких испытаний явил миру всю силу своего творческого гения, ему, словно в насмешку, предложили заведовать кафедрой без жалованья.

Ко всему прочему, Шиллер был несчастлив и в отношениях с женщинами, к которым всегда чувствовал влечение.

«В его душе, — писал один из его биографов, — невольно пробуждались смутные чувства. Он грезил.

И в его воображении против его воли возникали дивные образы, проходили длинные вереницы красавиц с божественными формами и наивными лицами.

Они носились веселым вихрем перед его умственным взором, они пели ему райские песни о блаженных садах, где нет ни забот, ни нужды, ни горя, где вечной зеленью оделись деревья и по тенистым аллеям блуждают счастливые парочки, невидимые для света с его черствой моралью и засушенными взглядами на жизнь».

Именно к этой поре в жизни Шиллера относятся его блестящие стихотворения, посвященные Лауре.

Надо заметить, что исследователи жизни и творчества Шиллера изрядно постарались, дабы найти ту самую таинственную красавицу, которой человечество было обязано образцами столь блестящей поэзией.

Открытие, скажем прямо, оказалось сенсационным, поскольку Музой поэта оказалась та самая Лаура, которую воспевал другой великий поэт, Петрарка.

Именно ей, жившей несколько сот лет назад, посвящал Шиллер свои юные восторги, и именно с ней делил свое грустное одиночество.

Впрочем, кое-кто поговаривал и о некой Луизе-Доротее, Вишер, смазливой блондинке, вдовы военного, в мебилированных комантах которой жил одно время Шиллер.

Эта была, что называется, веселая вдова, и вполне возможно, что Шиллер на самом деле тянулся к этой женщине.

Однако на Лауру вдовушка явно не тянула.