Женщины, которые вдохновляли

Конечно, он по-прежнему мечтал о любви и, в конце концов, встретил ее в лице замечательной девушки, оставившей глубокий след в его жизни и творчестве.

Шарлотта Маршальк фон Кальб прожила бурную молодость.

Правильного воспитания она не получила, но недостаток этот искупался природным умом и богатым воображением.

Она много читала и ко времени знакомства с Шиллером успела познакомиться с произведениями Вольтера, Руссо, Шекспира, Клопштока и Виланда.

Хорошо она знала Библию и Коран.

Несчастный брак и жажда любви толкали ее на поиски собственного счастья.

Шарлотта не была красавицей, но обладала удивительным шармом, и далеко не случайно Жано Порль говорил в 1796 году, что у нее «два великих достоинства: большие глаза, каких я никогда не видал, и великая душа».

«Она, — писал он, — так же хорошо говорит, как хорошо пишет Гердер в своих письмах о гуманизме.

Она полна даже лицом, и если поднимет свои почти постоянно опущенные глаза, то это походит на то, как луна то выглянет из облаков, то снова спрячется в них».

Шиллер познакомился Шарлоттой в Мангейме, куда она приехала с мужем.

Она сразу же обратила внимание страстные взгляды поэта и поддалась влиянию поэтической личности Шиллера.

«В цвете лет, — вспоминала она, — все существо Шиллера отличалось богатым разнообразием; его глаза блистали юношеским мужеством; гордая осанка, глубокая мысль, смелое и неожиданное суждение — все поражало в нем.

Он слушал меня с вниманием и сочувствовал моим идеям. Несколько времени оставался он у меня, потом взял шляпу и сказал: „Мне пора в театр“.

После уж я узнала, что в этот вечер шла его пьеса „Коварство и любовь“ и он просил актеров не упоминать имени „Кальб“ (одно из действующих лиц в этой пьесе).

Вскоре он возвратился веселый; радость сверкала в его глазах. Не стесняясь, говорил он откровенно, с чувством, с сознанием, мысль следовала за мыслью, речь его лилась свободно, как речь пророка.

В продолжение разговора он увлекался, и это увлечение отличалось какой-то женственностью: его взор горел страстью.

В то время эта жизнь только что расцветала, теперь же она мертва».

Начало сближению было положено, вся беда была в том, что у Шиллера в то время оказалось несколько пассий, из которых выделялись актриса, исполнявшая роль Амалии в «Разбойниках», и красавица Маргарита Шван, любившая искусство и литературу.

Шиллер отдавал предпочтение Маргарите и собирался на ней жениться.

Впрочем, он был не прочь жениться и на Шарлотте.

В конце концов, поэт настолько запутался в своих чувствах, что уехал из Мангейма в Лейпциг.

— Мое сердце, — не без патетики говорил Шиллер, прощаясь с Шарлоттой, — зажглось от вашего чистого пламени, вы одушевили и успокоили меня. Родство наших душ указывает на высшую гармонию. Я знаю только одно, что мы живем во цвете юности, которая служит объяснением наших пламенных сердец. Но я верю, что ты не погасишь этого пламени. С самых ранних лет моя мысль покрылась мрачным покровом, моя душа познала страдание, но я услышал тебя, твоя мысль отвечала моей. Наши души, как огонь и поток, слились воедино. Я полюбил тебя и был бы всегда твоим, если бы у меня достаю мужества для этой любви. Но пускай мое сердце не знает этой страсти, которая меня восхищает и страшит…

Шарлотта ответила:

— С тех пор, как я узнала вас, я начала требовать от жизни больше, чем прежде. Никогда прошедшее не представлялось мне таким ничтожным. Вы хотите разорвать наш союз? Но знайте, что вас послала мне судьба, и мне больно расстаться с теми светлыми минутами, которыми она дарила нас. О, если б вы были свободны от земных забот и не так стремились к славе, разрушающей весь душевный мир! Мне тяжела разлука, но вы знакомы с уединением, с божественным покоем. Надежда! Вера! Мы чувствуем оба, что, кто называет душу своей, тот не разлучается никогда… Вы мне говорите «ты», и я отвечаю вам «ты»! Правде незнакомо слово «вы». Счастливые знают только «ты», и пускай это «ты» будет печатью нашего вечного союза!

Конечно, это было грустное прощание, и все же уехал Шиллер с легким сердцем.

Из Лейпцига поэт написал отцу Маргариты письмо, в котором просил руки его дочери.

Однако папаша не считал поэта выгодной партией и отказал ему.

Несколько позже Шиллер приехал в Веймар, где в то время жила вся художественная и интеллектуальная элита Германии.

Так он снова встретился с Шарлоттой, и между ними завязались прежние добрые отношения.

«Шарлотта, — писал он приятелю, — великая, оригинальная душа, целая наука для меня, способная вдохновить более возвышенный ум, чем мой.

С каждым днем я нахожу в ней новые достоинства, которые, как прекрасные виды громадного ландшафта, поражают и восторгают меня…

По-видимому, здесь немало толков обо мне и Шарлотте.

Мы решились не скрывать наших отношений, и нас стараются не стеснять, когда мы желаем быть одни. Виланд и Гердер уважают Шарлотту».

Как видно из этих строк, к тому времени Шарлотта уже стала любовницей Шиллера.