Женщины Льва Толстого. В творчестве и в жизни

То, известное каждому чувство, испытываемое в сновидении, чувство сознания бессилия и вместе сознания возможности силы, когда во сне хочешь бежать или ударить, и ноги подгибаются, и бьется бессильно и мягко, – это чувство плененности (как я лучше не умею назвать его), это чувство ни на мгновение не оставляет и наяву лучших из нас. В самые сильные, счастливые и поэтические минуты, в минуты счастливой, удовлетворенной любви, еще сильнее чувствуется, как недостает чего-то многого, и как подкашиваются и не бегут мои ноги и мягки, и не цепки мои удары.

Совершенное возможно в воображении, как вечное движение возможно без трения и тяготения. Самое увлечение красотой и истиной мешает осуществлению красоты и истины.

Человек живет двумя сторонами: воображением и на другой стороне – деятельностью всех своих других способностей. Человек, который жил бы только деятельно, не знал бы, что хорошо и что дурно (мужики); человек, который жил бы одним воображением, – слишком хорошо знал бы, что хорошо и что дурно, но не имел бы ни силы, ни уменья сделать то, что хорошо, и удержаться от того, что дурно.

Чем мудрее люди, тем они слабее. Чем глупее, тем тверже.

Хочешь узнать очень близко человека – снять с него ореол, который тебе видится над ним, посмотри на ноготь большого пальца его руки – плоть. А у Кесаря был большой ноготь.

Мы судим животных с точки зрения ума. “Заяц умен, что делает сметки”. Он нерешителен. Заяц судил бы нас с точки зрения трусости: “Человек выдумал железные дороги, чтобы скорее бежать”».

Анатолий Федорович Кони, рассуждая о семейном счастье писателя, отмечал:

«Во время этих посещений я заставал женскую часть семьи Льва Николаевича обыкновенно в полном сборе. Каждая из дочерей Льва Николаевича представляла из себя особую индивидуальность, оставлявшую впечатление самостоятельного развития, не стесненного предвзятыми взглядами светского воспитания. В общем – они походили наружностью на отца, но типические черты последнего и его строгий взгляд смягчались у них чистой прелестью той кроткой женственности, которая присуща настоящей русской женщине. Постоянная и по временам тревожная забота о муже не мешала, однако, проявлениям радушия графини Софьи Андреевны».

Софья Андреевна не имела тех интересов, которые охватывали Валерию Арсеньеву. Она не стремилась или во всяком случае не показывала вид, что стремится к развлечениям. Ее поначалу захватило хозяйство, она стремилась сделать в доме все по-своему. А вот когда все было налажено, заскучала.

Может быть, и она бы стала переживать затворничество, но тут Лев Николаевич с головой окунулся в роман «Война и мир», и Софья Андреевна сразу поняла, что это необыкновенная вещь.

А следом были «Анна Каренина» и «Воскресение». На «Воскресении» остановимся подробнее…

А.Ф. Кони. Художник И.Е. Репин

Как рождался роман «Воскресение»

В начале этой главы придется привести обширную цитату из воспоминаний Анатолия Федоровича Кони «Лев Николаевич Толстой». Пересказ нецелесообразен, поскольку тут важны слова именно того, кто подал Льву Николаевичу Толстому идею создания гениального романа, с огромным интересом встреченного не только в России, но и во всем мире. После первых двух грандиозных романов за творчеством Толстого следили сотни миллионов читателей. И вдруг, после довольно большого временного перерыва, новый роман. А.Ф. Кони вспоминал:

«Среди наших бесед о религиозных и нравственных вопросах мне приходилось не раз обращаться к моим судебным воспоминаниям и рассказывать Толстому, как нередко я видел на практике осуществление справедливости мнения о том, что почти всякое прегрешение против нравственного закона наказывается еще в этой жизни на земле. Между этими воспоминаниями находилось одно, которому суждено было оставить некоторый след в творческой деятельности Льва Николаевича.