Женщины – наше всё (лучшее) 1 том

– На производстве всякая уборщица выше начальника, потому что может сделать ему любое замечание, а он ей – нет.

Как-то раз Гуля вошла в рубку и закрыла увлеченному мужу глаза ладонями.

– Как ни зайду, ты все пялишься на экран.

Звездинцев сделал мечтательное лицо.

– Какая красота! Сегодня наблюдал гала-концерт планет у соседней звезды.

– У тебя казуистическая любовь ко мне! – вырвалось недовольство у Гули.

– Ответственность за всё. Такая специфическая работа, – оправдался Звездинцев.

– Я начинаю ревновать тебя к ней. Хорошо устроился, – сорвалось с ее губ. – Неплохо быть командиром. И экзотика тебе, и досуг, и развлечения, и женщины.

– Должность не дается так просто, – предупредил он. – Я долго учился, приобретал много практики.

– Я бы твою должность сократила.

– Ну-ну, пусть попробуют! – усмехнулся он.

Гуля оказалась вещуньей.

Неожиданная телеграмма застала Звездинцева за проверкой средств безопасности. Сигнальная система, огнетушители и скафандры были в полном порядке, шлюзовая камера давала надежную герметизацию.

“Мы вас с программы снимаем, только вас лично…”

Начало текста насторожило, а дальше было не совсем понятно.

“…в связи с новой стратегией компании, осуществляющей переход всех служб на деятельность, связанную с ресурсосберегающими технологиями…”

Неожиданно и без объяснений.

– Земля! Центр! Как же так? Ответьте разъяснение! – Звездинцев срочно взялся за связь.

– Это не сворачивание программы, а ее удешевление в рамках новой экономической политики, – объяснили ему координаторы.

– А как же мои заслуги и накопившиеся наработки?

– У нас много специалистов, в настоящее время оказавшимися невостребованными кадрами.

– Я хорошо знаю законы, но почему из двоих выбрали, именно, меня?

– Потому что… обсуждению не подлежит…

Связь закашляла и умолкла.

Вызванная Гуля прибежала немедленно.

– Пожар?

– Хуже.

Она почувствовала в голосе мужа страх и возбуждение.

– Мы оба, я и ты, молодые? – спросил он.

– Да. В некотором роде не пенсионеры… – стушевалась она.

– Стаж работы одинаков?

– Да.

– Вклад в науку тоже на равных?

– Да.

– Подмазать высшему начальству, как женщина, ты, Гуля, не могла из глубин космоса?

Гуля совсем смутилась.

– Ну, да… в принципе…

– Тогда почему я?

– Что – ты?

– Гуля, мне по космосвязи пришло уведомление, что я уволен с работы.

– Временно? – не совсем поняла Гуля. – Говорила – не цепляйся за юбки! Не ухлестывай за женщинами! На Земле всё видят!

– Если бы…

– Это сколько лет до окончания полета! – ужаснулась она.

– Еще пятнадцать лет, – напомнил муж.

– Как несправедливо! Прошло только пять месяцев нашей работы.

– Пойми, я уволен. Теперь ты командир.

– Но я не готова.

– Ты подходишь по другим предпочтениям. Стране не важно, на ком остановить выбор. Видимо, на том, у кого нервы выдержать сообщение крепче. Значит, мои мужские нервы не соответствуют нужным требованиям.

– Ну и что? Не бери в голову. Проживем как-нибудь трудные годы.

– Но работа есть работа, и она, тем не менее, служит хоть какой-то зацепкой в жизни, отдушиной в атмосфере закрытого объема корабля, подспорьем для души. А теперь как?

– Произошла ошибка! – уверенно сказала Гуля.

– Страна перед выбором. Надо полагать, у нее не хватает средств на содержание науки. Не иначе, – парировал он.

– На чем ты основываешься?

– Почему, в довершении ко всему, наша работа с некоторых пор оплачивается по серой схеме с накоплением на счета, и зарплата выдается только по завершении полета, а это усугубление в период взаимных неплатежей и задержек зарплат, когда ждать долгие годы, пока не облетишь свой сектор космоса в районе Сириуса?

– Ты разве не знаешь, сегодня надувать космоисследователей обычная практика.

– Пока мы здесь, там крутят наши деньги, – уверенно подтвердил муж.

Гуля не представляла себе последствия такого развития событий их ухоженной жизни.

– Все уладится, – начала успокаивать она.

Как всё было прекрасно. Жена Гуля уже с самого начала полета позволила втянуть себя во всё, связанное с искусством семейного брака на дальних рубежах родины. Это достоинство у нее не отнимешь – как жена она была хороша во всех отношениях. Звездинцев ощущал на себе ее прилипчивое и временами неотлипчивое участие. Чисто по-житейски и к взаимному благу. Чисто по-женски она даже в какие-то моменты теряла контроль над собой во имя семейного счастья.

“Но не женскую респектабельность!” – вывел он.

Как теперь оказалось, в своей жизни она теряла всё что угодно: сумочки, зонтики, деньги, обувь, шляпки, украшения. Только не респектабельность. Её потерять – это как потерять лицо, для женщины это катастрофа. Человек, потерявший лицо – всё равно, что продавший душу.

Это он осознал сразу присутствием повеявшего вдруг от Гули холодка. При такой сильной и мужественной руке, как у Звездинцева, она чувствовала себя как за каменной стеной. И вот эта рука превратилась в культю.