Женщины Цезаря

Однако угроза общинам не исчезла после окончания срока консульства Гая Пизона. Сенат и всадники первых восемнадцати центурий вбили себе в головы, что в бесплатных помещениях таких общин под прикрытием религии собирались политические заговорщики и инакомыслящие. Теперь за них взялись Луций Цезарь и Марций Фигул.

Что и послужило причиной появления разъяренного Луция Декумия в комнатах Цезаря на улице Патрициев.

– Это несправедливо! – повторил он.

– Я знаю, отец, – вздохнул Цезарь.

– Что ты будешь делать с этим? – строго спросил старик.

– Естественно, попытаюсь помочь. Однако сомневаюсь, что это в моих силах. Я знал, что ты придешь ко мне, поэтому уже поговорил с моим кузеном Луцием, но выяснил только, что он и Марций Фигул не отступят. Они намерены объявить вне закона все общины, братства и клубы в Риме. За очень немногими исключениями.

– И кто исключен из общего правила? – осведомился Луций Декумий, стиснув зубы.

– Религиозные братства, например евреи. Похоронные конторы. Коллегии государственных служащих. Торговые гильдии. Вот и все.

– Но ведь наша община религиозная!

– Как говорит мой кузен Луций Цезарь, недостаточно религиозная. Евреи не пьют и не сплетничают в синагогах, а салии, луперки, арвальские братья и прочие вообще редко встречаются. Общины перекрестков имеют помещения, где может собираться кто угодно, включая рабов и вольноотпущенников. Это делает их потенциально очень опасными. Так говорят.

– Так кто же будет заботиться о ларах и алтарях?

– Городской претор и эдилы.

– Они и без того заняты!

– Согласен, отец, конечно согласен, – проговорил Цезарь. – Я даже пытался высказать это кузену, но он и слушать не хочет.

– Ты не можешь нам помочь, Цезарь? Честно!

– Я буду голосовать против этого закона и попытаюсь убедить как можно больше других сделать то же самое. Странно, некоторые boni тоже выступают против этого закона. Для них важно то обстоятельство, что общины перекрестков – очень древняя традиция, поэтому ликвидировать их – значит оскорбить mos maiorum. Катон кричит об этом во всю глотку. Однако закон пройдет, отец.

– Нам конец.

– Вовсе нет, – улыбнулся Цезарь.

– Я знал, что ты не позволишь закрыть нашу общину! Что плохого мы делаем?

– Ты определенно потеряешь свой официальный статус, но это просто финансовая проблема. Я предлагаю тебе поставить там стойку с горшками и плошками и назвать общину таверной. А ты будешь ее хозяином.

– Я не могу этого сделать, Цезарь. Старый Росций, сосед, вмиг пожалуется городскому претору – мы покупаем у него вино еще с тех пор, как я был мальчишкой.

– Тогда предложи Росцию концессию. Если ты закроешься, отец, он понесет большие убытки.

– Могут ли так сделать все общины?

– По всему Риму?

– Да.

– Не вижу, почему бы нет. Однако твоя община богата – благодаря определенной деятельности, не буду говорить какой. Консулы убеждены, что общины будут вынуждены закрыться, поскольку им придется платить арендную плату за первый этаж. Как ты будешь платить моей матери, отец. Она деловая женщина и настоит на этом. Ты мог бы получить небольшую скидку, но другие? – Цезарь пожал плечами. – Сомневаюсь, что количество выпитого вина покроет расходы.

Сдвинув брови, Луций Декумий погрузился в раздумья.

– Знают ли консулы, чем мы занимаемся, чтобы выжить, Цезарь?

– Если я им не сказал – а я не сказал! – тогда вряд ли найдется человек, который откроет им глаза.

– В таком случае нет проблем! – радостно воскликнул Луций Декумий. – Большинство из нас занимается таким же доходным делом. И мы будем продолжать заботиться о перекрестках. Не можем же мы позволить, чтобы лары гневались? Я созову собрание квартальных начальников – мы их надуем, Павлин!

– Вот это я понимаю, отец!

И сияющий Луций Декумий ушел.

Осень в том году принесла проливные дожди в Апеннины, и Тибр залил долины на двести миль. Уже несколько поколений Рим не знал такого. Только семь холмов выглядывали из воды. Римский форум, Велабр, Большой цирк, Бычий форум и овощной рынок, вся Священная дорога до Сервиевой стены и мастерских на улице Фабрициев ушли под воду. Из сточных труб выплеснулось все содержимое, здания с непрочными фундаментами рушились. Редко заселенные Квиринал, Виминал и Авентин стали лагерями для беженцев. Всех мучил кашель. Чудесным образом уцелел невероятно древний Деревянный мост. Вероятно, потому, что располагался ниже всех по течению. А вот каменный Фабрициев мост, соединяющий Тибрский остров и Фламиниев цирк, рухнул. Поскольку это случилось в конце года и уже поздно было выставлять свою кандидатуру на должность плебейского трибуна, Луций Фабриций, который был подающим надежды членом семьи, объявил, что будет баллотироваться в следующем году. Забота о мостах и дорогах, ведущих к Риму, лежала на плебейских трибунах, и Фабриций не собирался позволить кому-то другому восстанавливать то, что считалось гордостью его семьи. Это был Фабрициев мост, и таковым он останется.

Цезарь получил письмо от Гнея Помпея Магна, завоевателя Востока.