Женщины Цезаря

– Конечно нет. Но смерть Катула отпустила тормоза. Бибул и Катон – ужасное сочетание. У них есть два качества, которые они теперь могут продемонстрировать, не опасаясь критики или неодобрения. Во-первых, способность превратить любой зверский поступок в достойный. Во-вторых, полное отсутствие предвидения. Катул был гнусным человеком, потому что у него была мелкая душонка, в отличие от его отца. Это у него от матери, которая была из рода Домициев. Его бабушка по отцу – из Попиллиев, намного лучшего происхождения. Но Катул все-таки имел представление о том, что такое быть римлянином. Иногда он умел предвидеть результат определенных действий «хороших людей». Так что предупреждаю тебя, Цезарь, его смерть – это беда для тебя.

– И Магн говорил про Катула что-то вроде этого. Я не прошу руководства, Сервилия, просто меня интересует твое мнение. Что бы ты на моем месте сделала, чтобы противостоять boni?

– Думаю, пришло время признать, что победить в одиночку ты не сможешь. Тебе нужны очень сильные союзники, Цезарь. До сих пор ты боролся один. Отныне это должен быть бой в союзе с другими силами. Твой лагерь слишком мал. Увеличь его.

– Чем? Или лучше сказать – кем?

– Марку Крассу ты нужен, чтобы восстановить влияние среди публиканов. И Аттик не такой дурак, чтобы слепо прицепиться к Цицерону. Ему нравится Цицерон, но намного больше он увлечен своей коммерческой деятельностью. Денег ему не надо, но вот власти он хочет. Может быть, и хорошо, что политика его никогда не интересовала, иначе у тебя был бы соперник. Гай Оппий – крупнейший банкир в Риме. У тебя уже есть Бальб. Привлеки на свою сторону и Оппия. И Брут определенно твой – благодаря Юлии.

Сервилия лежала в ванне, ее великолепные груди слегка покачивались на поверхности воды, густые черные волосы были собраны на макушке. Большие черные глаза, казалось, смотрели куда-то внутрь, в глубину ее сознания.

– А что ты скажешь о Помпее Магне? – лениво поинтересовался Цезарь.

Сервилия вся напряглась и вдруг пристально посмотрела на него:

– Нет, Цезарь, нет! Только не пиценский мясник! Он не понимает, как живет Рим, никогда не понимал и никогда не поймет. Он обладает природными способностями и огромной силой, которую может направить и на добро, и на зло. Но он – не римлянин! Если бы он был римлянином, он никогда бы не поступил с сенатом так, как он поступил, чтобы стать консулом. Помпей не обладает проницательностью, в нем нет уверенности в собственной непобедимости. Помпей воображает, что правила и законы существуют для того, чтобы нарушать их для личной выгоды. И все же он жаждет одобрения, и его постоянно разрывают противоречивые желания. Он хочет быть Первым Человеком в Риме до конца жизни, но на самом деле он не имеет никакого понятия, как этого добиться.

– Правда, он не очень умно повел себя при разводе с Муцией Терцией.

– В этом виновата Муция Терция. Ты забываешь, кто она такая. Дочь Сцеволы, любимая племянница Красса Оратора. Только такой пиценский дурак, как Помпей, мог пожизненно запереть ее в крепости в двухстах милях от Рима. Так что ей ничего не оставалось, как наставить ему рога, да еще с таким крестьянином, как Тит Лабиен. Хотя она предпочла бы тебя.

– Это я всегда знал.

– Так считают и ее братья. Вот почему они поверили ей.

– Ага! Я тоже так подумал.

– Но Скавр ей подходит.

– Значит, ты считаешь, что я должен держаться от Помпея в стороне?

– Тысячу раз да! Он не может играть в твою игру, потому что не знает правил.

– Сулла управлял им.

– А он управлял Суллой. Никогда не забывай этого, Цезарь.

– Ты права, он управлял Суллой. И несмотря на это, Сулла нуждался в нем.

– В таком случае Сулла еще больший дурак, – презрительно фыркнула Сервилия.

Когда Луций Флавий вновь представил на плебейском собрании законопроект Помпея о земле, все его шансы провалились. Целер торчал в комиции, чтобы помучить всех и поразглагольствовать. И они так схватились с бедным Флавием, что тот воспользовался своим правом и отправил Целера в тюрьму Лаутумия. Из своей камеры Целер созвал сенат. Когда Флавий загородил дверь своим телом, Целер приказал снести стену. Он лично наблюдал за тем, как ее рушат. Ничто не мешало ему выйти на свободу, но старший консул предпочел показать Луцию Флавию, что он все равно выполнит свои сенаторские обязанности даже в тюрьме. Огорченный и очень сердитый, Помпей был вынужден призвать к порядку своего плебейского трибуна. В результате Флавий выпустил Целера и больше не ходил на заседания плебейского собрания. Утвердить законопроект о земле было невероятно сложно.