Женщины в Иране, 1206–1335 гг.

Устранение с политической сцены влиятельных религиозных авторитетов открыло Средний Восток для других религий, таких как несторианское христианство и буддизм [Khanbaghi 2006:64][329]. Но удаление институционализированной религии из региона также создало возможность для процветания иных толкований ислама. Вряд ли можно считать совпадением тот факт, что суфизм начал распространяться по Среднему Востоку и Центральной Азии начиная с XI века. С приходом в регион династии сельджукидов (ок. XI–XIII вв.), исламизированной полукочевой ветви тюрков, началось медленное, но неуклонное распространение этого мистического аспекта ислама. Монголы ускорили этот процесс [Lewisohn 1999: 33; Nasiri 1972]. Суфизм, по всей видимости, претерпел постепенную институционализацию, в ходе которой последователи определенного религиозного лидера становились основателями суфийских орденов (тарика, множественное число ту рук), но полностью сформировался только в XIV веке[330]. Со времен правления Тегудера-Ахмада и особенно после обращения Газан-хана в ислам члены монгольской правящей семьи поддерживали тесные отношения с суфийскими наставниками [Amitai 1995: 104].

Подводя итог, можно сказать, что религия монголов до прихода Чингисхана обычно описывается как «политеизм, вера в верховное божество, вооруженное конное божество, почитание Неба, Земли, Воды и Огня, поклонение предкам, медитация в форме шаманских практик, жертвоприношения людей и домашних животных и т. д.» [Khazanov 1994: 12]. Но не менее важным, чем эти практики, было отсутствие институтов Церкви и священства, которые присутствовали в завоеванных ими оседлых сообществах. Возможно, из-за этого примитивного представления о религии и недопущения религиозной оппозиции своему политическому господству, монголы способствовали возникновению новой секты даосизма (секта Цюаньчжэнь), усилили несторианство (менее иерархическую форму христианства, чем его католический аналог), развили тибетский буддизм и поддержали развитие мистических направлений в исламе (суфизм) на Среднем Востоке и в Центральной Азии. Это породило новую религиозную ситуацию, особенно на Среднем Востоке, где религии с небольшим количеством последователей, как, например, христианство или буддизм, могли, по крайней мере на первых порах, завоевать адептов и приобрести привилегии. Это также привело к созданию народных религиозных форм в исламе, которые быстро вошли в контакт с новой правящей элитой. Именно это политическое приминение религии вместе с расцветом ее неинституционализированныхф орм сформировало религиозную среду, в которой жили монгольские женщины.

Личная вовлеченность женщин в религию: религиозность и взаимодействие с религиозными лидерами от шаманизма до ислама

Женщины присутствовали в духовном мире монголов до возвышения Чингисхана: в виде богинь и в форме поклонении женщинам-предкам. Что касается богинь, Олсен отмечает, что, особенно среди монголов Белой и Золотой орд Русской степи, религиозная система основывалась на дуализме богов, представленных Кок Мункэ Тенгри (Вечное Синее Небо) и Начигай/ Этюген, которые управляли «семьюдесятью семью земными богами»[331]. Интересной частью такой небесно-земной концепции является то, что второй бог «всегда олицетворялся как женщина и носил эпитет еке, или „мать“» [Allsen 1985–1987: 31; Polo 1903, 1:256–260; Polo 1938:170–171]. Что касается поклонения предкам, есть интересный рассказ о том, как Чингисхан совершал ритуалы в честь своей женщины-предка Алан Коа, что свидетельствует о большом значении женщин в монгольской религиозной среде [Rawshan, Musavi 1994, I: 150; Thackston 1998: 81]. Эти ритуалы проводились шаманами, которые выступали в качестве посредников между этими божествами и людьми. Шаманы пользовались большим уважением, поскольку они пророчествовали, предсказывали будущее и толковали предзнаменования, а также приносили жертвы предкам [Rachewiltz 2004: § 63, 328–329; § 174, 629]. Эти ритуалы включали в себя сжигание костей, почитание Неба, Воды, Земли и Огня, а также танцы и песнопения, среди прочего, все действия, похожие на те, которые совершали другие скотоводческие группы в древние и средневековые времена [Khazanov 1994: 12][332].