Женщины в России, 1700–2000

Признавая новую значимость женщин, в течение 1917 года все социалистические партии, и особенно большевики, участили попытки заручиться женской поддержкой. Под давлением активисток в марте большевики, вопреки своему первоначальному нежеланию, утвердили Бюро работниц для агитации среди женщин, а вскоре после этого возобновили издание журнала «Работница», недолго выходившего в 1914 году. Его редколлегия вскоре стала непризнанным центром большевистской работы среди женщин: организации митингов, создания школы агитаторов, попыток популяризации большевистских идей и повышения женского самосознания. Активистки стремились убедить женщин низших классов, что их интересы связаны с их товарищами по работе, а не с «буржуазными» феминистками и Временным правительством, и что только социалистическая революция может принести подлинное освобождение. Большевистская пресса публиковала сообщения о женских забастовках и уличных протестах, о конкретных женских трудностях. На митингах и демонстрациях, собиравших тысячи женщин-рабочих, а также на страницах «Работницы» организаторы указывали на причины непрекращающихся страданий женщин из низших слоев общества — войну и дороговизну продуктов — и обещали покончить с ними, когда большевики придут к власти. Большевики с энтузиазмом поддержали забастовку прачек и требования солдаток повысить заработную плату[158]. Меньшевики, более умеренные марксистские соперники большевиков, тоже издававшие журнал для работниц, были менее активны. Еще менее активной была партия социалистов-революционеров, несмотря на присутствие в ее левом крыле известной женщины — Марии Спиридоновой.

Однако сказать, в какую сторону склонялись политические симпатии женщин низших классов, довольно сложно. Женщины низшего сословия редко оказывались в авангарде организованных политических акций. Источники того времени, включая газеты, женщин, как правило, игнорировали — за исключением тех случаев, когда их активизм, например благотворительность и забота о беженцах, оставалась в рамках традиционной женской сферы деятельности или когда они участвовали в забастовках и протестах, как это часто делали солдатки. Вследствие этого в источниках за восемь месяцев между Февральской и Октябрьской революциями — время широкой активности народных масс и ожесточенной политической борьбы — на удивление трудно расслышать голоса женщин из низшего сословия или понять их устремления. Когда же голоса женщин все же становятся слышны, то чаще всего это голоса тех, кто посещали собрания, вдохновленные или организованные какой-нибудь из социалистических партий, в частности, большевиками, или писали в большевистскую газету. Работая вместе, рука об руку, женщины могли «делать эту жизнь красивее, чище и светлее для нас самих, для детей наших и для всего рабочего класса», как писала Мария Куцко в «Работнице»[159]. Из сборника документов, опубликованных в Советском Союзе, можно узнать, что 17 марта собрание работниц в Петрограде приняло резолюцию с требованием не только полного равноправия женщин, законов об охране труда женщин и детей, отмены ночных смен, но также демократической республики, восьмичасового рабочего дня и земли крестьянам. Позже, в том же месяце, работницы города поддержали аналогичную резолюцию, в которой также выражали солидарность с рабочим движением и отделяли себя от «женщин буржуазного движения» [Революционное движение 1957: 470, 578]. Однако насколько репрезентативными были такие заявления, понять трудно.

С уверенностью можно сказать одно: женщины из низших классов с энтузиазмом пользовались открывшимися политическими возможностями, однако чем больше при этом требовалось ответственности или самоотдачи, тем меньше женщин было задействовано. В митингах и демонстрациях приняло участие рекордное количество женщин. На муниципальные выборы в Москве женщин пришло столько, что это удивило наблюдателей. Однако лишь немногие из тех заводов, где среди работников преобладали женщины, выносили резолюции по насущным экономическим и политическим вопросам, получившие повсеместное распространение в 1917 году. Женщины были слабо представлены в профсоюзах и фабрично-заводских комитетах, выступавших от имени рабочих. Несмотря на высокую долю женщин среди фабричных рабочих, на I Конференции фабрично-заводских комитетов, состоявшейся в Петрограде в конце мая, женщины составляли лишь 4 % делегатов, представлявших отдельные фабрики. Немногие предлагали себя в качестве кандидатов или выдвигались для участия в выборах в местные советы, и еще реже избирались — даже там, где женщины составляли больше половины всех рабочих.