Женские лица русской разведки

Это обстоятельство вызвало серьёзную обеспокоенность в Департаменте полиции. В то время все были заняты выявлением канала утечки сведений о секретных сотрудниках. Кто-то периодически передавал такую информацию известному разоблачителю агентов В.Л. Бурцеву. Под подозрение попали 6 человек, но предатель так и не был найден. При этом дополнительно принимались особые меры, чтобы максимально снизить риски дальнейших разоблачений секретной агентуры. Ещё были свежи в памяти скандальные разоблачения в публикациях Бурцева, Меньщикова и Бакая.

А тут еще новой головной болью для руководства Заграничной агентуры и Департамента полиции стали требования вдовы подполковника Эргардта «большого пособия и усиленной пенсии и грозившей в случае отказа раскрытием секретных сотрудников Заграничной агентуры»[323]. Проведённой внутренней проверкой был установлен факт личного знакомства вдовы с некоторыми сотрудниками, бывавшими у Эргардта на дому. Некоторые деликатные поручения выполняла и дочь подполковника.

Попытка выявить степень осведомлённости вдовы о сотрудниках, известных ей по псевдонимам или же они были знакомы лично, результата не дала. В качестве одной из версий было предложено считать, что вдова преувеличивает свою осведомлённость, пытаясь добиться желаемого для неё материального вознаграждения. Такого поворота событий мадам Эргардт, конечно же, не предполагала.

Но эта ситуация подтвердила правильность и предусмотрительность секретного сотрудника «Шарни», настойчиво отказывавшейся от перехода в подчинение к подполковнику Эргардту, что позволило сохранить её имя в тайне. По имеющимся сведениям, она продолжала служить секретным агентом вплоть до расформирования Департамента полиции и Заграничной агентуры в марте 1917 года. В то время в подчинении А.А. Красильникова находились 32 секретных агента, больше половины из которых работали во Франции. Остальные находились на территории четырёх стран — США, Голландии, Швейцарии и Швеции. «Получив известие об отречении Николая II, — как писал В.К. Агафонов, — Красильников в присутствии российского посла в Париже А.П. Извольского распустил подчинённую ему Заграничную агентуру, закрыл и опечатал её секретный архив»[324].

Дальнейшая судьба М.А. Загорской достоверно неизвестна. Летом 1917 года, как отмечал В.К. Агафонов в своей книге «Заграничная охранка», семейная пара агентов Загорских отдыхала где-то на Ривьере. Во время одного из допросов Красильникова в Чрезвычайной следственной комиссии ему был задан вопрос о том, можно ли раскрыть всю информацию о «Шарни» на основании бумаг, поступивших в распоряжение комиссии, на что бывший начальник агента Загорской ответил, что он в этом не уверен[325]. По некоторым сведениям, после ликвидации Заграничной агентуры Мария Алексеевна осталась жить во Франции, поселившись на юге страны.

Агент охранки среди боевиков

В марте 1909 года в Париже была разоблачена и взята под арест эсерами-боевиками секретный сотрудник Петербургского охранного отделения, известная в эсеровских эмигрантских кругах как Мария Цихоцкая. Настоящее имя агента охранки было Татьяна Марковна (или Максимовна?) Цейтлин[326] (другое написание фамилии — Цетлин). Происходила она из мещан. О её семье, месте рождения и образовании ничего не известно.

На службу в столичное охранное отделение, как указал в своём донесении заведующий Особым отделом Департамента полиции Климович, она поступила в 1907 году. Начинала свою секретную работу в военной организации партии социал-революционеров. После того как в начале 1908 года военная организация была ликвидирована, было решено внедрить её в заграничные боевые центры эсеров. С этой целью в апреле того же года она выехала в Женеву. Здесь она познакомилась с русским эмигрантом Лазаревым, связанным с боевиками.

В боевой организации эсеров

Вопросами боевой организации партии социал-революционеров в эмиграции ведал известный эсер-боевик Б.В. Савинков. Он ввёл повышенные требования к отбору кандидатов для боевой работы, установил жёсткую военную дисциплину и возложил на себя, по согласованию с руководством партии, исключительные полномочия и право принятия единолично любого решения в мирной и боевой обстановке. Сформировать новую боевую организацию, соответствовавшую его требованиям, удалось не сразу. В начале 1909 года при отборе в боевые группы он забраковал 16 кандидатов из 28 пожелавших бороться за революционные идеи с оружием в руках. Спустя год Савинков объяснял причины столь жёсткого отбора боевиков тем, что из 16 забракованных им кандидатов троих он подозревал как провокаторов, а всех остальных «отказников» посчитал непригодными к боевой работе.