Женские праздники (сборник)

— Рассказываю. Цыганка кормила грудью цыганенка, но одна рука у нее, как ты догадалась, была свободна. Я позолотил ей ручку, как сейчас помню, полтинником. Она попросила бумажный рубль — завернуть в него монету. Завернула и попросила трешку — завернуть рубль. Когда дошло до пятерки, я взбунтовался. Тогда она зажала мои деньги в кулаке и, заглянув мне в глаза, произнесла скороговоркой: «Остерегайся, добрый человек, жениться на художнице, особенно которая раскрашивает пасхальные яйца».

— А ты что? — улыбнулась Женя.

— Я? Пока опомнился, уже на тебе женат.

— Бедненький!

— Нет, тут без черной магии не обошлось. Чтобы я по своей воле променял отдельную свою конуру со всеми удобствами на твои царские палаты!

— Понимаю, ты бы хотел вместе с вещами перевезти ко мне тетю Любу, и Маргариту с сыном, и всех твоих друзей и подружек в придачу.

Алексей молчал.

— Леша, ты же знаешь, если бы мне не грозило расселение…

— Перепрописка — ради тебя я прошел и через это!

— Ты у нас, Федоров, сильный, — кивнула она, — и не через такое пройдешь.

— Вот именно. — Он рывком встал и направился к ледяной воде. — Показываю… зрелище не для слабонервных.

Стоило ему отойти подальше, как с соседней делянки один за другим поднялись четверо. Они были в разной стадии разоблаченности, но нетрудно было узнать в них вчерашних знакомцев. С удивлением Женя открыла для себя, что среди них есть девушка.

— Какая приятная неожиданность, — расплылся от удовольствия тот, что оценивал в магазине альбом.

— Флип по вас сохнет, — доверительно сообщила ей барышня. — Покажи, Флип, как ты сохнешь.

Флип показал.

— Не помешали? — спросил долговязый, усаживаясь на край подстилки.

— Вон мой муж, — Женя показала.

— Очень приятно. Флип, — отрекомендовался в сторону моря парень, молодцевато щелкнув каблуками.

— А уж как ему приятно, — хмыкнул долговязый.

— Что вам надо?

— Что нам надо? — Флип переадресовал вопрос девице, та — обнимавшему ее парню, тот — долговязому, долговязый — снова Флипу. Последний развел руками:

— Видимо, вам лучше знать, что нам надо.

— Что здесь происходит? — Федоров, так и не дойдя до воды, вернулся обратно.

— Мы тут играем, — кокетливо сказала барышня.

— Присоединяйтесь, барон, присоединяйтесь, — процитировал Флип.

— Хорошо ли мы знаем анатомию человека! — возвестил долговязый в стиле телеведущего и первым начал: — Глаз…

— Зуб, — продолжила девушка.

— Бедро, — Флип вопросительно повернулся к Алексею.

Федоров настороженно молчал, решая в уме, насколько невинны эти шалости.

— Ну? На «о»? — подгонял его Флип.

— Сейчас! Сейчас он скажет, — засуетился долговязый, изображая ярого болельщика Федорова. — Ну… такой о-о-орган…

— Не подсказывать! — вмешался все это время молчавший парень. У него оказался легкий акцент.

— А не пойти ли вам, ребятки… — Федоров шагнул к долговязому.

— Понял! — тот резво отскочил метра на три.

— Нам расскажешь? — попросила его девушка.

— Он тебе и расскажет и покажет, — пообещал молчун.

Под хохот, под магнитофонные жалобы ситары компания отвалила.

— Ничего так, — веселилась барышня. — Такой о-о-орган!..

— А этот-то, этот… — долговязый изобразил Федорова.

Все так и покатились.

— Слышь, Жучок, — Флип толкнул в бок долговязого, — а не познакомить ли нам ее с Игоряхой?

— С Игоряхой?

— Есть идея!

Компания скрылась за дюнами.

Возле торгового центра, на развале, Федоров приглядел низку бус. Женя вмешалась:

— Это же грубо!

— Ей и нужен грубый необработанный янтарь.

— Грубый тоже бывает разный. — Она приложила к груди бусы. — Сам не видишь?

Федоров уже отсчитывал бумажки:

— Будь здоров, труженик моря!

— С тобой что-нибудь покупать! — она махнула рукой.

— Подожди, — он направился к междугороднему телефону-автомату.

— В редакцию? — догадалась она.

Он покивал, слушая гудки.

— Роман Григорьевич? — забасил он в трубку. — Федоров. Так… так… Офтальмологи? Понял… Сделаем, какой разговор… В понедельник, как договаривались. Как там мой очкарик?.. На обложке? Угу. Угу. Погода блеск… Передам со всеми онерами… И вас туда же.

— Слушай, — сказал он, вешая трубку, — офтальмологи — это по бабочкам, что ли?

— Ага, по молоденьким.

— Нет, правда?

— А что?

— Да симпозиум у них тут, шеф просил пощелкать.

— Леша, мы за целый год впервые, можно сказать…

— Жень, ну ладно. Каких-то три дня…

— Три дня?!

— Погоди, это ж не с утра до вечера. Покручусь, то, се. Ну чего ты?.. Ты куда, Жень?

— Не трогай меня!

— Жень, шеф просил тебе передать, чтобы ты не делала глупостей.

— Так и сказал? — довольно кисло улыбнулась она.

— Так и сказал. Уж если кому делать глупости, говорит, так тебе, Федоров. По крайней мере, бухгалтерия оплатит.

— Твои глупости оплатить — никаких денег не хватит.

В художественном салоне Женя заинтересовалась браслетом с овальным агатом. Браслет, тоже овальный, красиво охватывал запястье, подчеркивая смуглость кожи.

— Нержавейка? — спросил Федоров.

— Вы, молодой человек, на цену посмотрите, — заметила продавщица, годившаяся ему в дочери.

Женя со вздохом расстегнула браслет и положила на прилавок.

— Выпишите, — попросил Алексей.

— Ты с ума сошел! Мы ж останемся без копейки!