Женские убеждения

Ноэль следила, как овощи шлепаются Зи на колени – неужели она действительно улыбнулась? Несколько недовольной улыбкой, с которой наблюдала, как Зи обляпалась с ног до головы? Зи промокнула блузку жесткой коричневой бумажкой из диспенсера, остался длинный масляный след, а когда она подняла глаза, чтобы сказать Ноэль еще что-то, пневматическая дверь учительской уже закрывалась, а Ноэль спешила разбираться с какой-то очередной проблемой.

Так могло продолжаться довольно долго – методистка вела себя грубо и враждебно, Зи продолжала к ней подмазываться, – кончиться могло тем, что Ноэль пришлось бы сказать:

– Зи, вы чего добиваетесь? Не пора прекратить? Или не видите, что вы меня раздражаете?

Но вместо этого в середине одного учебного дня – Зи отработала примерно месяц – ее ученица Шара Пик произнесла:

– Мисс Эйзенстат?

Зи стояла у доски, составляя хронологическую таблицу событий с 1939 по 1945 год. Некоторым, похоже, было интересно: был в классе один ученик, Дерек Джонсон, который уже знал про войну абсолютно все и охотно участвовал в обсуждении.

– Да? – сказала Зи.

– Можно мне выйти? – осведомилась Шара, потом поднялась и закачалась над партой. Приспичило ей, нужно бы поскорее. Шара была белая, полноватая, вокруг нее постоянно царил хаос. Смятые листы бумаги, протекающие ручки, бисерины, вываливающиеся невесть откуда. Остальные ученики ее игнорировали, считали тупой и жалкой, в компании не приглашали. В обед она сидела в одиночестве, таращилась в пустоту и жевала чипсы – считая их нормальной едой. Заместитель директора сообщил Зи, что Шара «в группе риска». Родители ее сидели на метадоне, время от времени подлечивались, а Шару с сестрами недавно переселили к доброй, но полуслепой бабушке.

Год назад родители однажды явились вдвоем на родительское собрание в совершенно невменяемом состоянии. «Плохи там дела», – предупредили Зи, поэтому она внимательно следила за Шарой: та постоянно сидела в классе в пальто с этаким эскимосским капюшоном – Зи видела похожий на обложке альбома Пола Саймона, который в ее детские годы слушали родители. Шара часто дремала, и это тревожило Зи, которая постоянно высматривала в этой уязвимой девочке признаки наркозависимости. Зато каждый раз, когда они писали в классе сочинение, Шара наваливалась на парту, растопырив локти и высунув язык – поза ее говорила о глубокой, трогательно-детской сосредоточенности, – и создавала творения, неожиданно сильные по чувству. Возможно, в ней и таится скрытая восприимчивость к знаниям, а может, и талант.

– Да, конечно, – сказала Зи, а сама осталась у доски, составляя список факторов, приведших к войне. Она все писала и писала крошечными буквами, в результате на доске как бы образовалась мелкая металлическая сетка – притом что в тетрадки за ней переписывали лишь несколько учеников. Остальные глазели на нее с пониманием, непониманием или вовсе с пустотой во взгляде, а мальчик по имени Энтони за передней партой вдохновенно рисовал в тетради – проработанные изображения черепов и чертей, весьма впечатляющие, хотя и свидетельствующие об увлечении сатанизмом, о котором, наверное, следовало доложить директору.

Девочка на задней парте красила накладные ногти, положив руку поверх тетради, едкий запах долетал до самой доски. Он становился все сильнее, фломастер, которым водила Зи, время от времени пронзительно взвизгивал, подростки в классе ерзали, устраивались то так, то сяк. Наконец кто-то завыл по-волчьи, в качестве шутки. День выдался муторный, но до конца урока оставалось всего тринадцать минут. Зи собиралась дать им задание сделать записи в дневниках, а потом можно будет послушать песню, которую кто-то поставит на телефоне – это обычно вызывало интерес. Но тут в голову вдруг ударило – с той же силой, с какой запах лака ударил в нос: Шара так и не вернулась из туалета. Зи послала Тейлор Клейтон посмотреть, и хотя Тейлор вообще-то была копушей, тут она примчалась назад через несколько секунд, постучала по дверному косяку и объявила:

– С Шарой что-то не так!

Шара лежала, скрючившись, на полу туалетной кабинки – Зи вдвоем с Энтони, которого призвали на помощь, с трудом удалось довести ее до медицинского кабинета.

– Болит, сил нет, – скулила Шара, хватаясь за живот и покачиваясь.

Оказалось, что медсестра показывает другому классу фильм про наркотики, за столом в зеленом кабинетике сидела только ее помощница, она с громким «бряк-бряк-бряк» один за другим опускала в банку шпатели и пришла в полный ужас, когда Шару полуввели-полувтащили в кабинет и опустили на кушетку.

– Я за Джин схожу, – объявила помощница и выскочила за дверь, рассыпав шпатели.

– Скажите, пусть уйдет, – попросила Шара, указывая на Энтони.

Мальчишка с готовностью выскочил за дверь, а Зи села рядом с Шарой, поглаживая ее по руке и болтая первое, что приходило в голову.