Женский клуб

– Я серьезно, – повторила Бат-Шева. – Все встали и идем со мной.

Они неохотно последовали за ней вон из класса, по коридору, через задние двери – прямиком на площадку за школой. Бат-Шева остановилась на дальнем конце, откуда их хуже всего было видно из окна директора.

Она опустилась на траву, а девочки выстроились вокруг и смотрели на нее.

– Садитесь, – велела она. – Сегодня урок будет здесь. Обидно пропускать такой погожий денек.

Они расселись, кто-то лег на спину, закрыв глаза. Стояла страшная жара. Шира Фельдман закатала юбку, чтобы загореть поровнее, а Илана – и без того короткие рукава блузки. Бат-Шева никак не отреагировала на эти вольности: она, как и девочки, вытянула ноги, сбросила сандалии и собрала волосы в пучок на макушке.

– У нас будут неприятности из-за того, что мы здесь? – спросила Хадасса Бернер.

Бат-Шева рассмеялась.

– Если кому-то это не понравится, могут обращаться ко мне. Но мне показалось, здесь будет проще поговорить свободно.

На воздухе девочки оживились. Они вели себя так, будто сидеть в классах было настоящей пыткой, хотя Женская группа помощи немало потрудилась, чтобы исключительно ради них перекрасить стены в розовый и пурпурный.

– И что же вы думаете про школу? – спросила Бат-Шева.

Девочки переглянулись и что-то тихонько забормотали.

– Терпеть ее не могу, – сказала Шира Фельдман, делая ударение на каждом слове и ожидая, что Бат-Шева в ужасе отпрянет, ошарашенная ее прямотой.

Бат-Шева встретила ее взгляд, потом обвела глазами остальных девочек.

– А вы что скажете? Или это более-менее отражает всеобщее настроение?

Пара девочек из числа самых примерных попыталась защитить школу, говоря, что, если бы у других настрой был лучше, все бы поменялось и что замечательно, когда со вниманием относятся к каждому отдельному ученику. Они бы ни за что не хотели ходить в обычную школу, где очень тяжело, если не сказать невозможно сохранить свою еврейскую идентичность. Но недовольных голосов было больше.

– Она слишком маленькая. Восемнадцать человек на всю школу – это безумие, – сказала Ариэлла Сассберг, и ее поддержали другие девочки. Трудно воспринимать ее всерьез, когда так мало учеников; как будто школа не настоящая; они учились с одними и теми же людьми начиная с детского сада.

– Я не могу вас винить за то, что вам тут душно. Я бы и сама так чувствовала, – заметила Бат-Шева.

– Она больше похожа на дневной лагерь, чем на нормальную школу, – сказала Авива Беркович, мрачно выдергивая травинки. – Можно месяц пропустить, никому и дела нет.

– И нам не разрешают общаться с мальчиками, – пожаловалась Илана Зальцман. – Взрослые ведут себя так, будто нам не положено интересоваться друг другом.

Бат-Шева внимательно их слушала, понимающе кивая. Она не обращала внимания, что рабби Блумфельд украдкой поглядывал в открытое окно, пытаясь понять, что же там происходит; что Йохевед Абрахам прошла мимо класса рисования посмотреть, как идут дела, и к своему ужасу обнаружила, что девочек там нет.

– И как вы с этим справляетесь? – спросила Бат-Шева.

– Считаем дни до окончания, – не поднимаясь сказала Шира.

– Звучит увлекательно. И вы намерены продолжать в том же духе? Просто пережидать, надеясь, что время пролетит поскорее?

– А что нам еще делать? – раздраженно спросила Шира.

– Не сомневаюсь, что мы можем придумать кое-какие штуки, чтобы школа стала поинтереснее, – сказала Бат-Шева. – Мне кажется, размер школы – это и преимущество, и недостаток. И, разумеется, нет никаких шансов, что она будет похожа на обычную школу, так что можете забыть о футбольных матчах и выпускных балах.

Девочки засмеялись, представив выпускной в ешиве: все восемнадцать учениц в нарядных платьях танцуют друг с другом в пустом спортзале.

– Но это не значит, что вы не можете воспользоваться тем хорошим, что есть в маленькой школе, – продолжала Бат-Шева. – Мы можем ходить в походы и делать вещи, которые были бы нереальны, будь здесь больше народу. И это уж точно лучше, чем пребывать в унынии, вам не кажется?

Девочки принялись обсуждать, что скрасило бы этот учебный год: им всегда хотелось поставить спектакль, не идиотское представление с песнями и танцами, а настоящую драму со сценарием, декорациями и костюмами. Кому-то хотелось отправиться в поход, а кто-то мечтал, чтобы им позволили ходить на занятия в Мемфисский университет – все что угодно, лишь бы хоть изредка менять обстановку. У Бат-Шевы тоже были кое-какие идеи: общинная служба, в которой девочки работали бы раз в неделю, помогая бездомным, в бесплатной столовой или больнице; самостоятельный доклад на интересующую их тему; еженедельные встречи с директором, на которых они могли бы высказаться о том, что, по их мнению, правильно сделать в школе.