Женское освободительное движение в России. Феминизм, нигилизм и большевизм. 1860-1930

До середины 1930-х гг. общественное мнение об абортах было противоречивым. На украинской конференции гинекологов, проходившей в 1927 г., все выступающие были враждебно настроены к аборту с медицинской точки зрения. Но некоторые настаивали на том, что запрещение их по закону будет только способствовать процветанию нелегального аборта и ухудшит экономическое положение женщин. «Никто бы из нас, мужчин, — говорил один оратор, — не вынес, если бы вопрос о его женитьбе решался некой комиссией, которая его женила или не женила в соответствии со своими представлениями. Поэтому не мешайте женщинам распоряжаться собой и самостоятельно решать кардинальный вопрос их жизни». Участники конференции выступили против «беспечного подхода» к аборту, но все-таки не рискнули рекомендовать принятие антиабортных законов[792]. Такая двуличная позиция превалировала до 27 апреля 1936 г., когда в газете «Труд» были опубликованы слова Сталина: «Нам нужны люди. Аборт прерывает жизнь, и поэтому ему не место в нашей стране. Советская женщина имеет те же права, что и мужчина, но это не освобождает ее от великой и почетной обязанности, которой наделила ее природа: она — мать, она дает жизнь. Это, конечно же, не личное дело, а дело государственной важности». 26 мая ЦИК опубликовал проект нового Семейного кодекса, составленного в ответ на многочисленные просьбы женщин защитить здоровье работниц. Они просили отменить аборт по требованию, разрешить его только по серьезным медицинским показаниям, предоставить матери поддержку в виде материальных и социальных гарантий. Возражения все еще разрешались и публиковались, но они не оказывали никакого влияния на принятие закона[793].

Годы принятия нового кодекса — годы растущей напряженности в отношениях с Японией и Германией, и обращение Сталина к демографическим аргументам подтолкнули некоторых исследователей к мысли, что антиабортные законы объяснялись лишь стремлением увеличить население. Но благоприятные официальные отзывы о законе показали большую заинтересованность общества в уничтожении сексуального авантюризма и установлении вновь господства семьи. Передовая статья в «Правде» начиналась со слов: «Без сомнения он будет служить делу усиления советской семьи, он будет отбивать охоту к „свободной любви“ и „беспорядочной половой жизни“». «Более того, — делалось заключение в статье, — женщина без детей заслуживает нашего сожаления, ибо не познала всей радости жизни. Нашим советским женщинам — полноправным гражданам самой свободной страны в мире, дано счастье материнства. Мы должны защищать нашу семью и растить и воспитывать здоровых советских героев!» Аналогичные статьи в других газетах, письма читателей, серия заметок Крупской подробно останавливались на этой теме и подчеркивали тот факт, что отмена права на аборт была лишь первым шагом в борьбе с распущенностью, случайными беременностями, выкидышами и с неуважением к женщинам, любви, материнству и семье[794].

Ужесточение процедуры развода было другой основной чертой закона 1936 г. «Известия» в 1935 г. писали: «Пора объявить легкомыслие в семейных делах преступлением, а неверность — преступлением против морали советского строя». Ленинградская «Красная газета» осуждала безответственный развод и отказ семье в материальной поддержке. А также она предупреждала, что «отец, оставляющий свою жену, детей и чувствующий себя свободным как птица — преступник»[795]. С точки зрения этой угрожающей кампании в прессе, реформа 1936 г. была довольно умеренной. Ее цель можно определить так: стимулировать женщин иметь «естественное» число детей; облегчить их материальное положение и душевное состояние, во-первых, вселив в них большую уверенность в настоящем, обеспечив им помощь мужа, предусмотренную законом о разводе, во-вторых, учреждением расширенной системы социального обеспечения матерей, заботы о детях и финансовой поддержки со стороны государства и в конечном итоге при помощи этих мер укрепить семью. Закон об абортах решил первую задачу. Статья семейного кодекса, направленная на «борьбу с легкомысленным отношением к семье и семейным обязанностям» поддерживала жен-матерей и служила опорой браку. Присутствие обоих супругов при рассмотрении развода в суде и запись в паспорте были обязательны. Также законом устанавливалась градуированная шкала сборов от 50 рублей за первый развод и до 300 рублей за третий развод. Ужесточались меры за неуплату алиментов. Поддержка со стороны государства состояла из денежных выплат и пособий семье, а также развития сети детских и дошкольных учреждений. Если материнство впредь расценивалось как производительный труд, то оно должно было быть защищено и оплачено[796].