Жены и дочери

Молли почувствовала, что взгляд этот заставил ее густо покраснеть. Чтобы положить конец собственному замешательству, она подняла лицо – и на него глянули ее прекрасные, нежные серые глаза – раньше он их не замечал или не мог этого припомнить. Она улыбнулась, зардевшись еще сильнее, и произнесла:

– О! Сейчас-то я уже набралась сил, раньше было хуже. А болеть, когда кругом лето и все в цвету, вовсе не к месту.

– Я слышал, сколь многим мы… я обязан вам, – отец не устает вас расхваливать…

– Пожалуйста, не надо, – остановила его Молли, и, несмотря на все усилия, на глазах ее показались слезы.

Он, похоже, понял ее с полуслова и заговорил, якобы обращаясь к миссис Гибсон:

– Кстати, моя невестушка может часами говорить про Monsieur le Docteur – так она называет вашего мужа!

– Я пока не имела удовольствия познакомиться с миссис Осборн Хэмли, – сказала миссис Гибсон, внезапно осознав, что, возможно, от нее ждут такого подвига, – и буду очень признательна, если вы извинитесь перед ней за подобное небрежение. Но Молли в последнее время доставила мне столько тревог и забот – вы же знаете, я отношусь к ней как к собственной дочери, – что я и вообще никуда не выезжала; пожалуй, следует добавить – за исключением Тауэрс, но ведь он для меня все равно что второй дом. Кроме того, насколько мне известно, миссис Осборн Хэмли намеревается в ближайшее время вернуться во Францию? В любом случае мое небрежение непростительно.

Эта незамысловатая ловушка, расставленная с целью получить новости о последних событиях в семействе Хэмли, сработала весьма удачно. Роджер ответил так:

– Я уверен, что миссис Осборн Хэмли будет очень рада познакомиться со всеми друзьями нашей семьи, как только немного окрепнет. Кроме того, я надеюсь, что ей не придется ехать во Францию. Она сирота, и я рассчитываю убедить ее поселиться у моего отца. Но пока ничего еще окончательно не решено.

После этого, будто спеша как можно быстрее завершить свой «визит вежливости», он встал и откланялся. Уже у двери он обернулся – ему показалось, что он забыл что-то сказать, впрочем что именно, он так и не вспомнил, ибо поймал пристальный взгляд Молли, заметил ее смущение при этом открытии и со всей возможной поспешностью вышел.

– Бедный Осборн был прав! – произнес он. – Она выросла и обрела нежную и благоуханную красу – именно так он и предсказывал: или это характер сделал отчетливее черты ее лица? Итак, в следующий раз я пересеку этот порог, чтобы узнать свою участь!

Мистер Гибсон сообщил жене о том, что Роджер просит о личном разговоре с Синтией, с одной целью: чтобы она передала это своей дочери. Говоря по правде, он не видел особого смысла в таком разговоре, однако считал, что будет целесообразно, если Синтия узнает всю истину касательно последствий своих поступков; так он и сказал жене. Та же взяла дело в свои руки и, на словах согласившись с мистером Гибсоном, даже не упомянула о его просьбе в письме к Синтии. Ей она написала следующее:

«Твой былой воздыхатель Роджер Хэмли поспешно вернулся домой в связи с внезапной кончиной нашего бедного дорогого Осборна. Полагаю, он был весьма удивлен, обнаружив в Холле вдову и ее маленького сына. На днях он заходил к нам и вел себя весьма любезно, притом что в целом манеры его отнюдь не улучшились под влиянием того общества, в котором он вращался в своих странствиях. Тем не менее, полагаю, он будет считаться светским „львом“ и некоторый налет неуклюжести, который противоречит моим понятиям об утонченности, возможно, станет предметом восхищения в ученом-путешественнике, который побывал в таком количестве дальних мест и испробовал такое количество невообразимых кушаний, какое обычному современному англичанину даже не снилось. Как мне представляется, он оставил всяческие надежды на то, чтобы унаследовать поместье, – я слышала, что он поговаривает о возвращении в Африку и вообще о том, чтобы проводить всю свою жизнь в странствиях. Твое имя не упоминалось, но, как мне представляется, он справлялся о тебе у мистера Гибсона».

«Так-то вот! – сказала она про себя, складывая письмо и надписывая адрес. – Это ее не обеспокоит и не встревожит. При этом там все правда – или почти правда. Разумеется, когда она вернется, он захочет ее видеть; остается надеяться, что до тех пор мистер Хендерсон повторит свое предложение, так что это уже будет дело решенное».