Жернова. 1918–1953. Клетка

Знакомство с "Обращением ко всем членам ВКП/б/" заняло не более получаса. Одно то, что авторы "Обращения" поминали прошлое многих нынешних партийных и государственных деятелей, которые далеко не сразу стали большевиками и пошли за Лениным, что они ставили это прошлое им в вину, отталкивало бывшего подпоручика царской армии, старавшегося не утруждать свою голову политическими вывертами разных вождей и вождишек, которые, кроме презрения, ничего другого заслуживать в его глазах не могли. Равным образом ему было безразлично положение крестьянства и рабочего класса, хотя сам Тухачевский состоял в партии и даже был кандидатом в члены ее ЦК, то есть в силу этого должен бы интересоваться и положением рабочих, и состоянием сельского хозяйства.

Что же касается возрождения российской государственности, то здесь он был со Сталиным солидарен полностью, помня, что тысячи и тысячи офицеров русской армии пошли на службу к большевикам, почувствовав их стремление и волю к укреплению власти как таковой, к воссозданию России в ее прежних границах. А главное — они создавали армию, которая вполне сознательно шла на смерть, одухотворенная пусть несбыточными, но такими привлекательными для простого народа надеждами на лучшую жизнь. Теперь его, Тухачевского, толкают в политику, пытаются использовать его авторитет в своих целях. А почему он должен опасаться Сталина? Только потому, что когда-то, вопреки желанию Сталина, требовал подчинения себе Юго-западного фронта? Что в своих опубликованных размышлениях о том времени отвел Сталину слишком ничтожную роль? Но это еще не повод для мести. Нет, поддерживать обращение опального Рютина какими-то практическими делами он не станет. Вся эта фракционная возня не по нем. Армия, ее настоящее и будущее, — вот все, что его интересует. Ну, разве что еще скрипки и женщины. А остальное…

Да пошли они все в задницу! Будь его воля, он бы давно избавился в армии от жидов, в руках которых сегодня находятся практически все ключевые командные посты и поведение которых ни понять, ни предсказать невозможно. Ему, русскому офицеру и дворянину, вот как надоела опека этих проныр. Конечно, среди них есть и весьма дельные люди, но при этом преследуют они совсем не те цели, о которых болтают во всеуслышание. Наконец, русская армия должна и управляться русскими военачальниками. Ни Лефорты, ни Тотлебины русской армии славы не сделали. И тут уж ничего не поделаешь. Однако Сталин благоволит к жидам, хотя понять этого азиата так же трудно, как и самих жидов, одни из которых Сталина поддерживают, другие готовы сожрать его вместе с потрохами… Впрочем, Сталин — не русский, так на кого же ему опираться в стране, где основу государства составляют русские? Само собой разумеется, на нерусских же.

В памяти Тухачевского еще были свежи его стычки со старыми русскими генералами Свечиным, Снесаревым, Егорьевым и другими. Эти генералы в семнадцатом году перешли на сторону большевиков, а в двадцатые занимались теоретической разработкой стратегии будущей войны. Их выводы сводились к тому, что война станет войной моторов, что она потребует создания крупных танковых, артиллерийских и авиационных соединений. Тухачевский, несмотря на взаимную неприязнь к этим людям, признавал их правоту. Но генералы не устраивали бывшего слесаря Ворошилова и бывшего вахмистра Буденного, как, впрочем, и всех прочих невежественных шашкомахателей. Тогда в противостоянии с бывшими генералами Ворошилова рьяно поддерживали и Якир, и Гамарник, и Фельдман, и Примаков. И тот же Уборевич. Они втянули в свою междоусобную грызню и Тухачевского. И что из этого вышло? Вышло то, что генералов арестовали, арестовали сотни других бывших царских офицеров, в основном преподавателей академий и военных училищ, а теорией войн стали заниматься вчерашние лавочники и портные. И он, Тухачевский, оказался у них в пристяжных. Нет, второй раз они его в свои шахер-махеры не втянут. Дудки-с! Тем более не стоит лезть в политику, в которой он ни черта не смыслит. А если кто-то столкнет Сталина, Тухачевскому с его талантами найдется место и при его приемнике: армии всегда нужны выдающиеся личности. Что же касается Ворошилова, то этого луганского слесаря Михаил Тухачевский столкнул бы и сам. С превеликим удовольствием.

Тухачевский сжег "Обращение" в камине вместе с папкой, долго сидел и смотрел, как белая бумага, корежась в огне, превращается на глазах в черный пепел. На душе было смутно и так же черно, как в камине, когда там погас последний язычок пламени.