Жернова. 1918–1953. Клетка

Конечно, Рютин в чем-то прав. Но и Сталин, скорее всего, прав тоже: Россия не может обойтись без сильной власти. Если бы Корнилов в свое время стал диктатором, не понадобилась бы революция, а результат, скорее всего, был бы тот же самый, что мы имеем сегодня. Но на десятилетие раньше. Правда, тогда ему, Михаилу Тухачевскому, места в высшей армейской иерархии вряд ли бы нашлось, хотя тогдашние генералы, вроде Корнилова, Алексеева и Деникина, возглавившие белое движение, своим высоким происхождением похвастаться тоже не могли… Впрочем, не стоит гадать, что было бы, если бы оно было. Надо исходить из того, что есть на самом деле. А на самом деле грядет война с немцами, и к этому необходимо готовить армию и страну. Сталин занимается как раз этим же самым, и не ему, Михаилу Тухачевскому, русскому офицеру, мешать Сталину на этом пути. Более того, он должен помогать Сталину всеми силами своего таланта. Другого попросту не дано.

И тут Михаил Николаевич вдруг вспомнил один разговор со Сталиным, произошедший лет десять назад в присутствии нескольких военных у себя на квартире, куда Сталин забрел якобы на огонек. Даже и не разговор, а рассуждения Сталина о будущем Красной армии, вооружении ее кавалерийских дивизий и корпусов современным оружием, о будущей и неизбежной дружбе с Германией, рабочий класс которой отличается высокой сознательностью и боевитостью.

Когда Сталин закончил свои витиеватые рассуждения, Тухачевский резко возразил ему, утверждая совершенно противоположное: будущее армии связано с моторами, а не с кавалерией, Германия не была и не может быть союзницей России. Разве что на короткое время. Ну, и так далее. Он вспомнил, как вспыхнул Сталин, как сузились его глаза, какой прямо таки испепеляющий взгляд он бросил на Тухачевского, но тут же отвел его в сторону и начал более подробно объяснять свою точку зрения, при этом чубуком короткой трубки почесывать и лохматить бровь. В наступившей тишине отчетливо слышался мышиный шорох жестких волос, звук капель, падающих в чашку из самоварного крана, которую нарушали рассуждения дилетанта, произносимые глуховатым голосом…

— Вы ничего в этом не понимаете, — обрезал Сталина Тухачевский, поворачиваясь к нему боком.

Не припомнит ли геисек ему, Тухачевскому, это резкое и даже несколько грубоватое возражение? Не припомнит ли он и еще многие случаи несогласия с ним по военным вопросам? Может, и правда, объединиться с оппозицией и помочь ей скинуть Сталина? Но кто тогда придет на его место? Зиновьев? Бухарин? Троцкий? Нет. Уж лучше Сталин, чем эти… эти…

Михаил Николаевич отпил квасу, посмотрел в окно, за которым шаловливый ветер перебирал листву на березах и кленах, путался в густых ветвях, задирал перья и отгибал длинный хвост сидящей на заборе сороке. Солнце пятнало землю, в глубокой синеве неба на недоступной высоте уходили за горизонт борозды перистых облаков…

Как этот мир далек от мира людей! Какие сны и детские мечты он навевает своим сияющим равнодушием!

Глава 18

Тухачевский докладывал стоя: так ему легче было и привычней. Сталин ходил вдоль стола для заседаний, попыхивал дымком из короткой трубки.

— Новые артсистемы требуют доработки и повторных испытаний, — говорил Тухачевский, смиряя свой командный голос. — Конструкторы поспешили выдать желаемое за действительное. Слишком большая рассеиваемость при стрельбе, слишком маленькая дальность полета снаряда при такой массе орудия. То же самое с новыми танками и броневиками: утяжеление за счет утолщения брони при тех же самых моторах. Вот заключения полигонных испытаний новых артсистем, танков и бронемашин. Что касается новых самолетов, то необходимо сосредоточить внимание на наиболее перспективных моделях истребителей и бомбовозов. В заключение хочу добавить, что в последнее время неоправданно большие средства расходуются на ремонт кавалерии, хотя по общему мнению военных специалистов роль кавалерии в будущей войне предполагается исключительно как вспомогательная. Тем более везти лошадей из Канады, когда очевидно выгоднее было бы использовать эти средства для организации в нашей стране массового коневодства. Эти средства могли бы пригодиться и для других, оправданных настоящими потребностями целей.

— Товарищи Буденный и Ворошилов придерживаются на этот счет другого мнения, — тихо обронил Сталин.

— Мне хорошо известно мнение наркомвоенмора, товарищ Сталин, — отчеканил Тухачевский. — Это мнение человека, отставшего от жизни, стоящего в стороне от тенденций развития современной военной науки.

На какое-то время в кабинете повисла тишина. Сталин продолжал ходить взад-вперед по ковровой дорожке, голову его овевали струйки голубоватого дыма. Тухачевский следил за малоподвижной фигурой генсека остановившимся взором выпуклых глаз. Он сказал все, что хотел сказать, и ждал теперь решения Сталина. Подумалось, знает ли Сталин о тех брожениях, которые имеют место среди командного состава РККА, и если знает, какие меры собирается предпринять? Но подумалось отстраненно, как о чем-то, не имеющем к себе отношения.