Жертва

Питер быстро набирал номер на своем телефоне, а затем громко выкрикивал что-то, но я почти ничего уже не слышала. Саманта тихо рыдала, стоя возле нас, не в силах оторвать взгляд от безжизненного тела Тэмми, съежившегося на полу.

Все, что происходило дальше, мое сознание старалось вытеснить, заставляя свежие воспоминания незамедлительно покрываться липкой, мутнеющей патиной.

Когда душевую заполнили люди в полицейской форме и мечущиеся туда-сюда женщины в белых костюмах врачей, нас четверых вытеснили за дверь.

Теперь мы стояли возле входа в женские душевые, смешавшись с толпой испуганных студентов, не понимающих, что происходит.

Саманта нервно жевала нижнюю губу, которая успела покраснеть и покрыться ссадинами. Билл все так же молча сжимал мои плечи, глядя куда-то в пустоту перед собой. Питер Грэй исступленно дергал кончик своей нелепой бородки, поедая глазами дверь ванной комнаты.

Каждый из нас все еще надеялся на чудо. Никто не проронил ни слова, но было ясно, что в глубине души все жаждут увидеть слабое движение посиневших пальцев Тэмми и ее спутанный, ничего не понимающий взгляд.

Но этого не произошло. Когда ее наконец вынесли на носилках в коридор, ее рука безвольно болталась, выскользнув из-под темной пластиковой накидки.

Кто-то вскрикнул, несколько студенток в ужасе закрыли ладонями лица, не желая продолжать наблюдать за кошмарным зрелищем.

С кончиков пальцев Тэмми на пол падали редкие капли крови. Но теперь они были темными и густыми, как черничный сироп.

Билл сильнее сдавил мои плечи, а затем отвернулся, словно мрачный день за окном привлек все его внимание. Саманта последовала его примеру. Только Питер продолжал таращиться на носилки, быстро удаляющиеся по коридору. Как будто ждал, что застывший на них труп внезапно оживет и поднимется на ноги.

Тэмми Роджерс была мертва. Я обещала ей, что избавлю ее от боли. Но я не выполнила свое обещание. Она вскрыла себе вены, пока я безмятежно спала в комнате Билла наверху. Умирала в одиночестве в пустой душевой, обнимая себя кровавыми ладонями за плечи. Тэмми знала, что больше никто не сумеет ей помочь. Она больше никому не верила.

Пока мы жались друг к другу, как загнанные звери, громкий голос ректора, прозвучавший из колонок над нашими головами, попросил всех студентов разойтись по своим комнатам. Но затем он произнес наши фамилии, и мы застыли на месте, так и оставшись у дверей, ведущих в душевые.

– Мисс Саманта Суон, мисс Элли Грин, мистер Питер Грэй и мистер Билл Андерсон, – монотонно пробубнил Дэниел Филлипс. — Вас четверых я попрошу подняться в мой кабинет.

Мы молча переглянулись, а затем послушно двинули к лестничной клетке.

Саманта шла впереди, глядя себе под ноги. За ней так же медленно плелся Питер. Мы с Биллом шли позади всех, держась за руки. Его похолодевшая ладонь сжимала мои вялые пальцы, как будто он старался мысленно приободрить меня и поддержать в эти ужасные мгновения.

Внутри моей души стремительно расползалась черная пустота. Говорить не хотелось, как и всем остальным. Потому когда испуганные студенты разбежались по своим комнатам, в колледже стало совсем тихо.

Проходя мимо камеры, слабо тускнеющей черным матовым светом в конце лестницы, я невольно подняла глаза наверх и уставилась на нее, не моргая.

Как он мог решиться на такое? Зачем он это сделал? Разве мог Конор Мейерсон оказаться таким больным отморозком?

Мое сердце плакало от боли, хотя лицо оставалось невозмутимым. Я отказывалась верить во все то, что происходило. Мой рассудок жаждал найти Конору хотя бы одно разумное оправдание. Защитить его от моей собственной ненависти, пожирающей изнутри.

Но все было напрасно. Конор не сдержал свое слово. Не выполнил ни одно из своих обещаний. Он убеждал меня в том, что я могу доверять ему. Он просил поверить ему, несмотря ни на что. Он клялся, что удалит все записи с Тэмми. И что никогда не причинит мне боли. Но все это оказалось ложью.

Билл потянул меня за руку, и я, опустив глаза, последовала за ним.

Мы оказались в кабинете ректора Филлипса раньше, чем я смогла перестать думать о Коноре. Внутри не было никого, кроме тощей черноволосой женщины, туго упакованной в форму полицейского. Она попросила нас сесть на кожаный диван, прислонившийся к стене у окна, и подождать, пока нас вызовут для допроса.

За соседней дверью, ведущей в подсобку, громко рыдала женщина. Ее надрывные крики легко преодолевали тонкое дверное полотно и оседали в нашем сознании, напоминая обо всем том, что нам пришлось сейчас пережить.

– Я… я была уверена, что она выдумала всю эту историю с травлей в колледже… – сдавленный голос незнакомки звучал все истеричнее. – Понимаете?.. Разве я могла знать, что все это окажется правдой?

Мужской голос что-то тихо произнес в ответ, но я не смогла разобрать ни одного слова. Наверное, полицейский старался найти подходящие слова для миссис Роджерс, чтобы смягчить ее горе.