Жертва

– То, что происходит между нами – самая прекрасная вещь на свете. Знаешь, почему? Потому что это похоже на ослепительную вспышку, крошка, – произнес он, крепче прижимая меня к себе. – Это именно то, ради чего стоит жить и сходить с ума. В моем случае, это то, ради чего стоит на время стать нормальным.

Его губы исказила мрачная усмешка.

Я обхватила его шею руками и как безумная начала целовать его лицо. Я до боли впивалась покрасневшими губами в его щеки, разбитые виски, в колючий от светлой щетины подбородок. И не могла поверить в то, что это больше никогда не повторится.

– Давай сбежим, – прошептала я, окрыленная этой внезапной мыслью. – Давай уедем! Просто сядем в твою машину и убежим от всех… Нас никто и никогда не найдет. Мы забудем обо всем, что случилось здесь…

– Ты ведь сама знаешь, что это невозможно, – тихо возразил он, накручивая мои волосы на свои пальцы. – Ничего не получится.

– Но почему?

Я смахнула катящиеся градом слезы со своих щек и посмотрела Конору в глаза.

Разве это не самая лучшая идея на свете? Я готова купить поддельный паспорт и следовать за ним куда угодно. Я заставлю себя забыть о том, что он совершил. Я на самом деле смогу это сделать.

Но Конор разбил мои нелепые надежды прежде, чем они успели всецело захватить меня. Он внезапно отвел глаза в сторону, а его ладонь замерла возле моего лица, перебирая кончиками пальцев мою растрепанную темно-каштановую прядь.

– Я не могу навсегда остаться таким, какой я сейчас здесь, с тобой. Это всего лишь вопрос времени. Я на самом деле болен, крошка… – он запнулся, будто не решаясь продолжить. – Я всегда знал, что меня это ждет. Наверное, поэтому я старался вести себя как конченый отморозок. Мне казалось, так мне будет легче.

– О чем ты говоришь?

Я не могла понять, почему он не хочет хотя бы попытаться. Разве то, что происходит между нами, не стоит того, чтобы за это бороться? Почему он даже не хочет об этом подумать?

– У меня маниакальный синдром, крошка, – лицо Конора стало таким же мрачным, как и затянутое тучами небо над нашими головами. – Такой же, какой был у моего отца. Однажды он попытался задушить мою мать, потому что не узнал ее лица. После этого он очутился в психушке. Но ему не стало лучше, потому что спустя месяц у него диагностировали шизофрению. Когда я навещал его в последний раз, он даже не узнал меня… У меня нет будущего, крошка.

– Я останусь с тобой, Конор, – я сжала его обнаженные плечи, изрезанные свежими шрамами. – Мы будем бороться с этим вместе…

– Нет, – отрезал он, рывком сбрасывая мои ладони. – Я видел, как страдала моя мать, когда заболел отец. Когда я понял, что со мной начинает происходить то же самое, я сбежал из дома, прихватив машину отца и оставив ей записку с просьбой никогда не искать меня. Я должен был положить этому конец. Я знал, что это было необходимо. Я собирался разогнаться и слететь вниз с обрыва. Но не смог. Я просто…

Он вдруг замолк и снова уперся своими зрачками в мои глаза.

Я не могла поверить в то, что он говорил. Это казалось каким-то бредом. Глупой и жестокой шуткой. Это было слишком неправильно, слишком больно. Чересчур для меня.

– Я оказался на этом самом холме. Просто сидел и смотрел вниз. Пробыл здесь почти целую ночь. А потом понял, что не смогу покончить с собой, потому что все еще хотел верить в то, что я сумею с этим справиться. Поэтому я поступил в колледж, который заметил внизу. И старался жить обыкновенной жизнью. Но это невозможно. Это бред, крошка.

– Все это не важно, Конор! Мы уедем отсюда, убежим прямо сейчас! Мы пробудем вместе столько, сколько получится…

Я потащила его за руку к Порше, припаркованному на обочине, но он стоял на месте, не сделав ни шагу вперед.

Осенний ветер трепал его светлые волосы, то поднимая их, то бросая на его изрезанные шрамами плечи. В эту секунду он показался мне ненастоящим. Словно видение из далекого, какого-то полузабытого сна. Слишком совершенным для того, чтобы существовать в этой жестокой и холодной реальности.

– Ты не понимаешь, – прошептал он, сверля меня желтыми радужками. – Это не жизнь. Я не могу так с тобой поступить.

Я схватила его за плечи и стала трясти так сильно, как только были способны мои дрожащие руки. Неужели он не понимает, насколько мне сейчас все равно? Я готова оставаться с ним до самого последнего момента. Пока в его глазах остается хотя бы немного настоящего Конора. Пока он может меня любить.

– Я переступил черту, теперь дороги назад нет. Я накапливал все эти грехи, крошка. Чтобы заставить себя перестать бояться смерти. Чтобы совершить то, что я должен был сделать еще несколько лет назад.

– Поэтому ты решил уничтожить Тэмми?

Я отступила на шаг назад, чувствуя, как весь мой мир рушится, распадаясь на осколки.

Из груди вырвался вопль, но тут же стих, когда ладонь Конора легла на мой рот. Он едва ощутимо погладил кончиками пальцев мои губы.

– Иначе я бы не смог оставить тебя, – шептал он, прикрыв глаза и прислонившись к моим волосам. – Я должен был совершить то, чего ты бы никогда не смогла мне простить, крошка. Чтобы я еще больше возненавидел себя.