Жертва

– Рядом с тобой я становлюсь почти нормальным, крошка, – произнес он, игнорируя мой вопрос.

– Зато я ощущаю, что схожу с ума, – шепнули мои похолодевшие губы.

Он остановил машину так же резко, как и тронулся с места, отъезжая от ворот колледжа. Я дернулась вперед, в последнее мгновение схватившись руками за ручку на дверце.

Пока я разминала ушибленные пальцы, он успел выскочить из машины и обогнуть ее. Теперь он стоял рядом у распахнутой дверцы и протягивал мне свою ладонь.

С каким-то тупым запозданием я поняла, что в его руке тускло блестит в лучах вылинявшего солнца дорогой смартфон.

Я машинально схватила протянутый им телефон. Наши пальцы соприкоснулись, но он быстро отдернул руку, как будто ему стало больно от этого мимолетного, почти неощутимого касания.

Я опустила глаза и посмотрела на то, что сейчас сжимала моя трясущаяся ладонь. Это был мобильный Конора.

Я переводила бегающий взгляд с его лица на черный экран и обратно, стараясь понять, что происходит.

– Удали все файлы, когда вернешься в колледж, – тихо произнес он, со странным отчаянием глядя в мое лицо. – Тебе несложно будет ввести новый пароль, крошка. Это твое имя.

– Что ты собираешься делать, Конор?

Я не решалась выбраться из Порше. Сейчас он казался нормальным, но я прекрасно понимала, как быстротечно и изменчиво настроение Конора Мейерсона. Он мог измениться в любое мгновение. Это невозможно было предугадать или контролировать.

– Провести с тобой этот день, – проговорил он, все так же протягивая мне свою ладонь.

Я выдохнула, на секунду прикрыв глаза.

Зачем лгать самой себе? Я ждала этого момента с тех пор, как сбежала отсюда, оставив Конора в темноте пустой трассы. Я должна была прикоснуться к нему хотя бы еще один раз. И было неважно, чем это обернется для меня снова.

Это место было особенным не только для Конора. Это было особенное место и для меня. Этот холм, как единственная точка на всей планете, где мы могли спрятаться от всего того, что он натворил. И его безумство оставалось далеко внизу, терпеливо поджидая возвращения Конора.

Когда я вцепилась в его пальцы своими, он потянул меня к себе, высвободил руку и тут же обхватил мое лицо ладонями. Он жадно смотрел в мои глаза, разглядывал мои обветренные губы, словно на самом деле больше никогда не смог бы этого сделать.

– Что происходит, Конор?

Мой голос был таким же слабым, как и сердцебиение в груди.

Все, что я ощущала сейчас – это тепло его пальцев, сдавливающих мои щеки. Знакомый запах его кожи и почти выветрившийся аромат цветочного мыла. Его желтые глаза следили за каждым моим вдохом, как будто стремясь запомнить это навсегда.

Я подняла дрожащие руки и положила свои похолодевшие ладони на его пальцы. Вся моя боль и все то, что я пережила за эти несколько дней, растворялось в холодном воздухе над нашими головами.

В эти мгновения, в эти мимолетные секунды существовала только моя любовь. Такая же всепоглощающая и невероятная, как и безумство Конора Мейерсона.

– Я не смог сдержать свое обещание, крошка, – прошептал он, касаясь своими губами моих волос. – Когда ты отталкиваешь меня, я чувствую себя ужасно. Я просто не могу себя контролировать.

– Ты приносишь мне только боль… – ответила я, проглатывая тяжелый ком, засевший в горле.

– Поэтому когда мы вернемся, я сдамся полиции, крошка, – шепнул он мне в самое ухо. – А ты сотрешь все записи, которые я хранил все это время. Я больше не заставлю тебя страдать.

Я отступила назад и изо всех сил толкнула Конора в грудь. Он отшатнулся, с трудом устояв на ногах.

Закрыв лицо руками, я судорожно дышала, стараясь не разрыдаться. Он загнал нас обоих в ловушку. В ловушку, из которой уже невозможно было выбраться. Что бы я не предприняла сейчас, этого нельзя было изменить. Он сам подтолкнул нас к этому обрыву. И теперь у нас был только один выход – сорваться вниз, прыгнув в пустоту.

Мы никогда не сможем быть вместе. Потому что он зашел слишком далеко.

Конор понимал это лучше, чем я. Его светло-желтые глаза светились безвыходностью. Ему было больно, но он сам был виноват в том, что происходило с нами. Его болезнь делала его настолько сумасшедшим, что причиняла страдания не только тем, кто находился рядом. Она изводила и его самого.

Конор подошел ко мне и медленно развел мои ладони в стороны.

Прижав меня к себе, он запустил пальцы глубоко в мои волосы. Его голый живот коснулся моей пижамы, и я ощутила его обжигающе горячую кожу даже сквозь смятую розовую ткань.

– Это наши последние несколько часов, – Конор скользнул руками по моей спине. – Ты можешь соврать, что это я заставил тебя делать вещи, которые ты не хотела делать. Тогда болван Уизли снова простит тебя и примет обратно.

– Ну почему ты не можешь быть нормальным? – из моих глаз потекли слезы, горло сжала невидимая струна. – Зачем ты все всегда портишь?