Жертва

— Я не хотела говорить тебе, Триш, но это мой последний шанс. Если в следующем месяце я не получу крупную сумму денег, банк затянет у меня на шее петлю. Дело очень срочное. Меня ждет банкротство, понимаешь? Если это случится, я потеряю свой дом. Мне сорок два года, Триш. Я уже никогда не смогу купить себе новый дом. Я не знаю, что со мной будет. Я…

— Анна, послушай…

— Когда я узнала про Дебору и поняла, что она в самом деле невиновна… Я была уверена, что вытянула выигрышный билет. Потом выяснилось, что найти альтернативного убийцу не так-то просто. Редакторы сказали, что историй о несправедливо осужденных и так хватает, и они не купят сюжет, если я не смогу хотя бы предположить, кто был настоящим убийцей, и обосновать свои выводы.

— А твои редакторы не боятся обвинений в диффамации?

— Ну! Так далеко мы еще не заглядывали. Главное, они все время повторяли, что нужна драма, а не нудная лекция по юриспруденции, вот я и старалась, понимаешь? Я правда старалась, как могла. Только я ведь не особенно во всех этих вещах разбираюсь и не умею так здорово, как ты, людей опрашивать. В общем, ничего у меня не получилось. Я перечитывала материалы чертовых судебных заседаний снова и снова и не видела никаких зацепок. В конце концов, я начала думать, что было чистым безумием тратить на этот фильм столько денег и столько времени. Я ведь взяла на него кредит в банке, понимаешь? Малкольм, правда, был на моей стороне, только и он ничем существенным не помог. Вот тогда я и решила обратиться к тебе, Триш.

— Надо было сразу рассказать все как есть.

— Я подумала, что если кто-то и способен найти убийцу и спасти меня, то только ты, Триш. Я была… я была в полном отчаянии.

Вот дьявол! Значит, теперь, помимо собственной безопасности, здоровья отца, проблем своих клиентов, Деборы Гибберт и Кейт, придется беспокоиться и за Анну с ее невеселым будущим. У Триш появилось чувство, будто несчастья преследуют ее, однако на смену мрачным мыслям тут же пришло инстинктивное желание взять все под контроль и объяснить каждому, что и как следует делать.

— Постарайся не впадать в истерику, — сказала она наконец. — Еще не все потеряно. Завтра утром я позвоню Корделии Уотлам и постараюсь как можно скорее встретиться с ней. Кто знает, вдруг выясним что-нибудь полезное. Ты, главное, не падай духом. Конечно, участие Малкольма имело и для Деб, и для фильма большое значение, но на нем свет клином не сошелся. Если мы раздобудем для нашей истории какие-нибудь громкие факты, то твой канал обязательно согласится купить фильм даже без участия такой знаменитости, как Чейз. Я обещаю сделать все возможное.

— Я знаю. Я знаю, Триш, ты будешь драться, как тигрица, и за меня, и за Дебору. Извини, что сразу все не рассказала. Не надо было скрывать насчет банка, просто я боялась признаться, что нахожусь в таком отчаянном положении. Мне всегда казалось, что, когда люди знают о твоих неприятностях, они начинают относиться к тебе, как к человеку второго сорта, и не придают никакого значения твоим словам, и они…

— Анна, перестань. У тебя самая настоящая истерика. Я же сказала, что сделаю все возможное. Я позвоню тебе завтра вечером, а ты пока давай поторопи своих медицинских консультантов. Это очень важно. Ну все. Мне пора идти. Счастливо.

Рыба, запах которой доносился с кухни, оказалась палтусом. Джордж успел нарезать ее на толстые, сочные куски, поджарить, полить растопленным сливочным маслом и посыпать темно-зелеными каперсами. Триш присела у стола и смотрела, как на кусочки рыбы один за другим ложатся изумрудные мазки мелко нарезанной петрушки, а затем ярко-желтые четвертинки лимона.

Триш взглянула на серьезное лицо Джорджа. Он выглядел, как хирург возле операционного стола. От только что пожаренной рыбы поднимался свежий аппетитный аромат. Джордж налил в бокалы вина и холодной газированной воды и пододвинул к Триш огромную темно-зеленую миску с салатом.

Триш отбросила в сторону мысли о Малкольме Чейзе и целой армии людей, которые зависели от нее. Это время принадлежало только ей и Джорджу. Они оба честно заработали свой отдых.

Триш поднесла серебряный нож к палтусу и погрузила лезвие в покрытое тонкими прожилками филе. Сочный кусок удовлетворенно причмокнул и разделился на два.

ГЛАВА 15

— Я не обязана все это выслушивать, — процедила Лора Чейз.

Несмотря на разгневанный голос, выглядела она самим воплощением спокойствия. Скрестив ноги, миссис Чейз сидела в своей гостиной на диване, обитом полосатым шелком.

— Ну хорошо, — сказала она. — Я действительно говорила своим друзьям, что жду не дождусь, когда Малкольм исчезнет из моей жизни. Господи, но не таким же образом!