Жертва

— Тис, ты не слабее Лиина, — ответил Миранис, пока Арман вновь аккуратно вытер губы Рэми. Он опустился на кровать, помог Рэми сесть, приобнял за плечи, взял из рук Тисмена чашу и начал аккуратно поить брата.

— Ар… почему ты злился на меня, — прошептал Рэми.

— Это сейчас неважно, — ответил Арман. — Попробуй выпить еще немного.

— Я не могу… пойми, я не могу тебя выпустить такого… я не мог тебя увидеть…

— Не объясняй, — спокойно уже ответил Арман. — Потом разберемся.

— Можешь меня отпустить?

— Отпущу, когда пройдет приступ, и ты перестанешь дрожать.

Рэми дрожал в объятиях Армана, лицо его лоснилось от пота, дыхание сбивалось. Озноб пришел внезапно, пришел и вдруг ослаб, но Арман продолжал мягко укачивать брата, придерживая его за плечи.

— Что здесь происходит? — спросил появившийся в покоях Элизар.

— Это ты нам объясни, — спокойно ответил Миранис. — У тебя тоже после посвящения были приступы?

— Приступы? — удивился Элизар, и в голосе его мелькнул страх. Надежда, что так должно быть, пришла и пропала.

— Значит, его все же достали, — высказал общие мысли вслух Кадм. — Зови своего дознавателя, Арман. В таких делах он оказывается на диво полезным.

— У него свадьба.

— А ты всерьез думаешь, что меня это волнует? — прошипел Кадм. — Я ему подарок пришлю. Шикарный. Потом. А теперь давай спасать твоего брата.

***

— Ну и как, получилось, брат?

— Я же говорил тебе, не звать меня пока. Это опасно. Если они догадаются раньше времени…

— Ответь на вопрос, и я уйду.

— Получилось. Они ничего не заметили. Я даже не думал, что все будет так идеально. Наш брат быстро растет в силе, а мальчишка слишком ослабел, чтобы Аши ему помог. Еще немного, и никто ему не поможет.

— Не радуйся раньше времени. Уже сколько раз они срывали наши планы…

30. Майк. Счастье

Арам вбежал в храм, упал на колени перед статуей богини, поклонился низко, коснувшись лбом прохладного пола, и взмолился:

— Помоги ему! Почему ты ему не помогаешь?

— Почему ты не веришь мне, Арам? — легким шелестом пролетел по храму ответ. — Почему думаешь, что я его оставила?

— Но… — Арам глотал бессильные слезы. — Но… я видел… он…

— Почему ты не веришь ему? Ты еще не понял? — мягко спросила богиня. — Он орудие судьбы, созданное даже не богами, Единым. Его не так легко уничтожить, и каждая его рана становится оружием в его руках. Не плачь, Арам. Никто не позволит ему так просто уйти. Ты же делай то, что тебе приказано. И верь. Мне, ему, и, в первую очередь, мудрости Единого.

— Но ты моя богиня! — зажмурившись прохрипел Арам. — Наша! Наша покровительница! Не Единый!

— Милое и столь наивное дитя, — мягко засмеялась богиня, и, когда Арам открыл глаза, он увидел, что стоит на коленях перед замком вождя, а вокруг льет свет, играет искрами в белоснежном камне, солнце. Все вокруг светилось, благоухало, жило. Дышало теплом и покоем.

И в этом упоительном, как тонкое вино, покое, раздались осторожные шаги, и подошедший Нар тихо сказал:

— У меня для вас просьба, хранитель. Можешь ли ты…

— Говори, — поднялся Арам, вдруг почувствовав прилив сил.

Богиня права. Они еще не проиграли. Вождь жив, кассийцы, которые не раз его спасали, рядом с ним, и они еще поборются. Арам же сделает все, чтобы им помочь.

***