Жертва

Он слегка шевельнул губами, и лариец дернулся, когда его окутали толстые, с руку, жгуты темного тумана. Рэми стало жутко, дернулся от презрения Деран, подошел ближе холодный, заинтересованный Ларс, встал рядом, явно не желая пропустить интересного зрелища, Илераз.

– За что? – прошептал лариец.

– Это не мое… твое, друг мой, – ответил Аши. – Уже и тела твоего не видно за цепями… совсем ты, человек, себя не бережешь.

Аши вновь улыбнулся, да так, что лариец задрожал, зубами стянул перчатку с правой руки, и осторожно притянул руку к ларийцу. И сразу чуть слышно зашептали цепи, расплылся по комнате едва заметный черный туман, и темные жгуты магии потянулись к руке Аши. Аши вновь улыбнулся, его ладонь окутало синее сияние, припугнуло рвущиеся к целителю цепи, и Аши осторожно коснулся плеча ларийца, там, где болезненно-серая кожа не была закрыта черными жгутами тумана. Посыпались с его пальцев почему-то белые искры, виссавиец дернулся, и Аши поспешно убрал ладонь и прошипел:

– Не смей двигаться!

– Не посмею… – вымученно выдавил лариец. – Ты только помоги, и я больше не посмею.

– Уж поверь мне, что не посмеешь! – ответил Аши, и лариец вдруг застыл, как каменное, укутанное цепями густого тумана, изваяние. Лишь глаза, испуганные, измученные, были живыми. Лишь они отзывались на легкие прикосновения Аши, на съедавшее кожу белое сияние, на холодные слова:

– Главное, быть осторожным и не касаться цепей… и хоть тебе больно, не так ли, очень больно, но облегчение все же приходит, – глаза ларийца соглашались, ужас в них сменялся отчаянной надеждой. – Боль уходит, но ненадолго… она вернется, потому что цепи никуда не делись.

– Можно ли их убрать? – заинтересованно и холодно спросил Ларс.

А ведь целителю душ вовсе не жаль ларийца. И наблюдает он за исцелением с холодным интересом, не более. Ни сострадания к измученному ларийцу, ни страха перед Аши, ничего.

– Я могу, ты – нет, – так же спокойно ответил целитель судеб. – И я не буду. Цепи даются в кару. А кару человек должен отработать сам, а не путать в это дело виссавийцев. Это надо понять и ему, и вам…

Сказал это, а имел ввиду другое. Это надо понять и Рэми… но понять, принять так сложно.

Аши резко поднялся, и уже почти шагнул в сторону, как очнувшийся от ступора лариец подполз к нему, обнял его ноги, поцеловал сапоги и взмолился:

– Избавь меня от этого… не могу… что хочешь сделаю…

– Что хочу? Ты, жалкое животное, думаешь, что способен удовлетворить мои желания? – засмеялся Аши. – Да мне на тебя смотреть противно. Не для тебя было это представление, для него, – и он показал рукой на Рэми. – Лишь он для меня важен. Ради него вам помогаю. И лишь он будет решать, даровать тебе жизнь или оставить все как есть. Ну же, Рэми! Реши…

Рэми недоуменно посмотрел на Аши, еще не до конца понимая, что ему говорит целитель судеб. Не принимая этого. Он верил Аши больше, чем верил себе, верил, что валяющийся у ног Аши лариец делал все то, в чем обвинял его Аши, верил, и теперь не знал что делать. Помочь? Отказаться? Боги…

– Помоги! – выдохнул вновь лариец, сразу поняв кого именно умолять, и посмотрел так, что в душе что-то перевернулось. Этот человек виноват, видят боги, виноват… но и оставить его так значит убить, а на это Рэми был не способен.

– Научи нас помогать таким, как он, – попросил он, обращаясь к Аши. К полубогу, который был вынужден томиться в слабом человеческом теле. И даже не быть там хозяином. Кому-то, кто никогда не предал бы, никогда не причинил бы зла, а все равно оставался непонятым… Аши… – Помоги, Аши. Я тебя прошу.

– И ты такого как он все равно жалеешь?

– Он человек.

– Он человек, который недостоин жить, мой друг, – выдохнул Аши. – Твои виссавийцы правы. Была бы моя воля, была бы воля любого из моих братьев, и этот человек уже бы не жил. А ты… ты его жалеешь?

– Ты не понимаешь. Люди ошибаются, люди признают свои ошибки.

– Разве?

– А Лис? – прошептал Рэми. – Ты же и ему помог. Разве он не признал, разве не стал нашим самым верным союзником? А наемники, которым мы помогли?

– Твое маленькое войско…

–… наше маленькое войско, – сказал Рэми. – Преданное войско. Готовое на все, по любому моему приказу. Этих людей тоже надо было убить, скажи, Аши?

– Вы, люди…

– … слабы и ошибаемся, – мягко сказал Рэми. – И это хотел тебе сказать отец, когда заставлял вселяться в тела людей. Хотел избавить тебя и твоих братьев от гордыни… да, мы не совершенны. Но мы ваша сила, хоть и несовершенная сила. Сила богов. Разве я совершенен, Аши? Разве я не совершаю ошибок?

– Твоя ошибка, твоя слабость и сила, Рэми, – твое милосердие, – мягко ответил Аши. – Столь чуждое как и Кассии, так и Виссавии, и Ларии. Мой отец бы меня понял. Мои братья бы меня поняли. Твой брат бы понял… все бы поняли, откуда же оно у тебя взялось…

– Помоги! – вновь заскулил лариец и вновь умолк по одному движению Аши.

– Боги справедливы, Единый милосерден, – прошептал Рэми. – Ты не бог, Аши. Не человек. Может…