Жертва подозреваемого X

— Нашлась бы хоть одна подозрительная зацепка, разговор был бы другой, но, как ни странно, — ничего. Всё тютелька в тютельку. Например, что касается отпечатков пальцев, не стёртых с велосипеда, он говорит, что вообще не знал, что убитый приехал на велосипеде. Так что и здесь не придерёшься. Все факты совпадают с тем, что заявил Исигами. Сам понимаешь: что бы я ни сказал, никто не позволит мне начать следствие заново.

— Другими словами: «В голове не укладывается, но плыть против течения не собираюсь и потому делаю вывод, что Исигами — убийца».

— Прекрати издеваться! Разве не ты яростный приверженец того, что факты важнее эмоций? Разве не в том заключается научный подход, чтобы признавать логику явлений даже в тех случаях, когда это не согласуется с нашими ощущениями? Ты сам много раз мне это говорил.

Юкава, покачивая головой, сел напротив Кусанаги.

— В последний раз, когда я виделся с Исигами, он напомнил мне математическую задачу. Она формулируется как Р ≠ NP. Что проще: самому, поразмыслив, дать ответ или проверить, правилен ли ответ, данный другим? Знаменитая задача.

Кусанаги поморщился.

— Тоже математика? Разве это не философский вопрос?

— Неважно. Исигами предложил вам свой ответ. Он заключается в его явке с повинной и признательных показаниях. Употребив на полную катушку все свои умственные способности, он придумал ответ, который кажется правильным, с какой стороны ни посмотри. Если вы просто примете его как есть, это будет означать ваше поражение. Теперь ваша очередь напрячь все силы ума и проверить, правилен ли его ответ. Вам брошен вызов, вас испытывают.

— Но для этого мы и собираем сейчас подтверждения!

— Всё, чем вы занимаетесь, похоже на то, как ребёнок обводит карандашом чужой рисунок. А должны были бы поискать, нет ли какого-то другого ответа. Вот если будет доказано, что никакой другой ответ невозможен, только тогда можно утверждать, что его ответ единственно правильный.

Юкава говорил так строго, что Кусанаги не мог не почувствовать его раздражения. Он впервые видел обычно спокойного, молчаливого физика в таком возбуждённом состоянии.

— Ты утверждаешь, что Исигами солгал. Что убийца не Исигами.

Юкава сдвинул брови и прищурился. Глядя ему в лицо, Кусанаги продолжал:

— Какие у тебя основания утверждать это? Если они есть, поделись со мной! А то получается, что все твои слова сводятся к тому, что «он мой старый приятель, поэтому не хочу верить, что он убийца».

Учёный поднялся и повернулся спиной к Кусанаги.

— Эй, Юкава! — окликнул его следователь.

— Это правда, я не хочу верить, — сказал Юкава. — Кажется, я уже говорил, что для этого человека самое важное — логика. Чувства на втором месте. Он способен на всё, чтобы эффективно решить поставленную задачу. Но, несмотря на это, убить человека… Более того, убить человека, к которому он прежде не имел никакого отношения… Это невообразимо.

— Значит, это твой единственный аргумент?

Юкава резко повернулся и уставился на Кусанаги. Но в глазах его был не гнев, а скорее скорбь и мука.

— В нашем мире, — сказал он, — иногда приходится признавать факт того, во что не хочется верить.

— Однако ты утверждаешь, что Исигами оговорил себя?

Юкава, нахмурившись, покачал головой.

— Этого я не говорил.

— Мне понятно, к чему ты ведёшь. Несмотря на признательные показания, Тогаси убила Ясуко Ханаока, а Исигами только её прикрывает. Однако чем тщательнее мы изучаем все обстоятельства, тем слабее вероятность этого. У нас уже есть несколько материальных свидетельств того, что Исигами совершал поступки, достойные маньяка. Неужели он мог пойти на такие ухищрения ради того, чтобы скрыть её преступление? А главное, есть ли на свете люди, готовые взвалить на себя чужую вину за убийство? Для Исигами Ясуко не родственница, не жена. Она даже не его любовница. Допустим, он помог ей скрыть следы преступления, но, коль скоро с этим не получилось, он бы просто смирился, и всё. Это в натуре человека.

Юкава внезапно вздрогнул, точно его осенила какая-то мысль.

— Смиряться при неудаче — так поступают обычные люди. Продолжать покрывать, несмотря ни на что, до самого конца — это труднее всего, — пробормотал он, устремив глаза вдаль. — Но именно таков Исигами. Он и сам это прекрасно осознавал. Поэтому…

— Что?

— Нет, — Юкава потряс головой, — ничего.

— Лично я не могу отказаться от мысли, что Исигами — преступник. Пока не обнаружатся какие-то новые факты, направление расследования не изменится.

Ничего не ответив, Юкава потёр лицо. Глубоко вздохнул.

— Получается… он предпочёл провести остаток жизни в тюрьме?

— Раз он убил человека, иначе не будет.

— Видимо, так, — Юкава, потупившись, застыл неподвижно. Некоторое время он оставался в той же позе. — Извини, не можешь меня оставить? Я немного устал.

С какой стороны ни посмотреть, Юкава вёл себя очень странно. Кусанаги ещё о многом хотелось его расспросить, но вместо этого молча поднялся со стула. Юкава и в самом деле выглядел измождённым.