Жертвы

– На жизнь. Это кроме того, что мы оплачивали ее аренду.

– Не всю, – уточнила Клара.

– Бо́льшую часть. Мы ее квартиру даже не видели. Она не хотела.

– Я видела, – поправила Клара.

– Один раз. До того, как она въехала. Если мы оплачиваем аренду, это не значит, что нас надо развлекать, как развлекают Трейси и Билл, когда мы к ним приезжаем.

– У каждого свое. Фрэнки нужно было жить своей жизнью.

Билл фыркнул.

– Она была такой застенчивой, – стояла на своем Клара. – Ей так трудно давалось общение…

– У нее были друзья после средней школы? – спросил я.

– Уверена, что были.

– А кто они?

– Коллеги на работе, наверное.

– Неудачники, – сказал Билл. – Психи чокнутые. Хотите найти того, кто это сделал, – ищите там. Какой-нибудь больной на голову придурок или подонок из гетто.

– Она упоминала о проблемах на работе? Или вообще с кем-то?

– Никогда, – покачала головой Клара.

– Как будто б она нам сказала… – буркнул Билл.

Клара стремительно вскочила и выбежала из гостиной. Больше она не вернулась.

Мы остались с Биллом, но атмосфера изменилась, и в ответ на каждый последующий вопрос он только медленно и устало качал головой. Когда мы поднялись и собрались уходить, Ди Марджио даже не встал.

– Спасибо, сэр, – сказал Майло.

– За что? Я только и делал, что кричал. А теперь и она еще рассердилась.

Глава 18

Когда мы уходили, Билл Ди Марджио и головы не поднял.

– Бедняги, – сказал Майло. – Не самая идеальная семейка, а?

– А такие есть?

– Верно сказано. Что-нибудь существенное взял на заметку?

– Услышал подтверждение моей вчерашней догадки. Из-за своей застенчивости Фрэнки могла довериться кому-то, кому доверять не следовало.

– А тебя вообще застенчивость не настораживает? Не вызывает подозрения? Моя мать часто рассказывала о своей сестре, моей тете Эдне, которая ребенком от собственной тени шарахалась. Позже, когда я узнал ее лучше, эта старая карга почти не вылезала из дому, ненавидела масонов и баптистов и держала дробовик под кроватью.

– Похоже, там было кое-что посерьезнее застенчивости.

– Возможно. С большинством моих родственников тебе вряд ли захочется познакомиться поближе. – Он рассмеялся. – Образцовые семейки.

Мы сели в машину.

– В любом случае застенчивость – не единственная характерная черта. Есть люди, которым просто нравится идти к цели в одиночку. Без них от музыки, изобразительного искусства, литературы мало что осталось бы. Не говоря уже о высшей математике. Другие замыкаются, опасаясь чужих суждений. Некоторые такими рождаются; известно, что дети, которые легко пугаются, чаще бывают интровертами. Но это вовсе не предполагает патологию – обычное человеческое разнообразие. Многие интроверты вполне довольны собой. Но случай с Фрэнки более проблематичен. Слабые навыки социального общения и неумение разбираться в людях – верный путь к сотворению запутанного мира. Когда голова забита помехами, можно потерять равновесие. Для хищника, способного преодолеть ее сопротивление, она становится легкой добычей.

– И удобной жертвой, – добавил Майло. – Никаких проблем с вещественными уликами.

– Достаточно рассчитать время, в течение которого жертва не будет обнаружена.

Он кивнул.

– Родители живут в пяти минутах езды, но она отгородилась от них и в результате пролежала там по меньшей мере неделю. Печально.

– Изгой в собственной семье, – сказал я. – Брат и сестра – люди более ординарные и, с традиционной точки зрения, более успешные. На холодильнике целая выставка фотографий. Представлены все, кроме Фрэнки.

Лейтенант посмотрел на меня.

– Ты поэтому за водой ходил?

– Нет. Ходил, потому что она была им нужна. А уж фотографии на холодильнике – бонус.

– Награда за добродетель. Ты действительно считаешь, что Фрэнки могла поддаться такому типу, как Феллингер?

– А ты мог представить, что Кэти Хеннепин встречалась с Клеффером? Невозможно определить, какой ключ к какому замку подходит, пока всю связку не перепробуешь. У меня нет сомнений, что Феллингер нет-нет да и сбрасывает костюм.

– И что, по-твоему, он входит в книжный магазин в концертной футболке и джинсах с дырками в нужных местах, покупает что-то чудно́е, и раз – Фрэнки уже по уши влюблена?

– Вряд ли это произошло так быстро. Думаю, он не торопился: заходил время от времени, просматривал книги, а на нее внимания не обращал. И при этом приглядывался, оценивал, а потом начал постепенно вползать, как червяк, в ее жизнь. Может быть, сделал вид, что их объединяет некий общий интерес…

– Прелести двухголовых эмбрионов.

– Могло сработать. Как и тот факт, что он старше, – в некотором смысле фигура, замещающая отца, не одобрявшего ее образ жизни.

– Да, Билл не подарок.

Я отъехал от тротуара.

– Мне только сейчас в голову пришло, что ее хозяева и родители…

– …Похожи.

– Судя по тому, что мы видели, да. Ворчун-папаша, мама помягче, явный диссонанс. Фрэнки ухитрилась найти жилье, копировавшее ее домашнюю жизнь. Возможно, бессознательно. И это говорит о том, что в ее душе зияла громадная дыра.

– Бунтарка, которой были нужны теплые объятия?