Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Без солдатской массы весь генералитет и офицерство оказались не у дел. Они, умевшие исправно выполнять только воинские обязанности, служить Отечеству и воевать с внешними врагами, были брошены на произвол судьбы. Кроме мундира да офицерской шинели у них не осталось ни денег, ни провианта, ни крыши над головой. Победивший пролетариат оставил представителей свергнутого эксплуататорского класса (к коему были отнесены и офицеры, и генералы, и их семьи) без зарплат, пенсий, без имущества и вообще без средств существования, выгнал из родных домов на улицу. Ожидать восторженной поддержки Советской власти со стороны военных было просто нельзя. Что оставалось делать им высокообразованным генералам и офицерам, профессорам и прочим интеллигентам, лишенным куска хлеба, крыши над головой, вынужденным теперь торговать газетами, подметать улицы, а то и просто стоять и унизительно просить подаяние? Ответ совершенно очевиден: бороться против новой власти. Воевать за возврат былого положения в государстве и обществе.

Именно ошибочная политика большевиков по отношению к свергнутым классам, к военным в особенности, полное пренебрежение Советской власти к их интересам, привела к Гражданской войне. Конечно, и при ином отношении к генералам и офицерам вряд ли удалось бы полностью исключить случаи вооруженного сопротивления, но тогда военные действия могли бы носить неорганизованный, очаговый характер.

Рассматривая физическое истребление своих противников единственным средством удержания власти, большевики не только провозгласили террор основой внутренней политики, но и стали его насаждать повсеместно. Ответом на насилие всегда было только насилие. События начали развиваться по самому неблагоприятному для страны сценарию. Противодействие большевистской власти быстро набирало силу, приняло массовый и жесткий характер. Каждая сторона сознавала, что единственной гарантией жизни могла служить только победа над противником, на милость которого побежденным рассчитывать не приходилось.

«Провести массовый террор против богатых казаков…»

Оплотом Белого движения считалось казачество — способная к самоорганизации и сплоченная социальная среда. В отличие от темной и в большинстве своем безграмотной, сбитой с толку солдатской массы, казаки брали винтовки сознательно и знали, что и от кого им надо защищать. Казачество вовсе не случайно рассматривалось военной верхушкой Белого движения в качестве своей основной боевой силы. А тут еще и Советская власть допустила, пожалуй, самую роковую ошибку, провозгласив политику «расказачивания», посягнув на вековые устои казачьего сообщества.

В январе 1918 года во многих казачьих станицах появились листовки:

Архив

«Товарищи солдаты и крестьяне! Долго мы ходили в ярме казачьего ига, долго мы были их рабами, долго платили им за право пользования землей, водой и воздухом… Довольно мы терпели. Довольно унижаться. Долой казачество. Долой войсковое правительство. Вся власть иногородним. Да здравствует Советская власть!»

То есть практически сразу после Октябрьского переворота речь пошла об уничтожении казачества, что вскоре получило свое подтверждение в официальных документах большевиков.

«Известия ЦИК», «Северный Кавказ» 2 ноября 1918 года опубликовали приказ ЧК Северо-Кавказской республики (просуществовала с июля по декабрь 1918 года) о расстреле свыше 100 заложников «вследствие покушения на жизнь вождей пролетариата в г. Пятигорске 21 октября 1918 г. и в силу приказа N 3 от 8 октября сего года в ответ на дьявольское убийство лучших товарищей, членов ЦИК, и других»… Читателей, мягко говоря, вводили в заблуждение: председатель ЦИК Северо-Кавказской республики, член реввоенсовета Северо-Кавказской Красной Армии М.И. Крайний-Шнейдерман, председатель ЦИК Северо-Кавказской республики, член Северо-Кавказского крайкома РКП(б) А.И. Рубин, председатель ЧК республики и фронта Г.М. Рожанский, начальник ЧК Пятигорска М.Ф. Власов (Богоявленский) были расстреляны по приказу командующего 11-й армией И.А. Сорокина, а свалили на казаков.

Вал репрессий покатился по хуторам и станицам. Во всех спорных вопросах казаки оказывались неправой стороной. Разгадка подобного отношения к казачеству, возможно, таится в словах Троцкого, который намеренно натравливал друг на друга тех, кто веками жили в мире и согласии: «Казачество для России всегда играло роль палача… У казачества нет заслуг перед русским народом и русским государством.»

Среди казаков произошел раскол. Те, кто победнее и кому терять было нечего, встали по одну сторону баррикад, зажиточная часть казаков (а таких было большинство) — по другую. Гражданская война стала неизбежностью.