Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Но митинговое время, видно, уже начало отходите. Теперь требовались аргументы, а их — кот наплакал. Слушали, слушали стрелки человека, вольного им приказывать, а не уговаривать, да быстро это им надоело. Потянулись один за другим в окопы. Снова зазвучали выстрелы. Керенский поспешил обратно в Гатчину, лишь небрежно кивнув Краснову. Тот приказал открыть артиллерийский огонь: четыре орудия ухнули шрапнелями с большим превышением, потом два из них ударили по-настоящему. Стрелки попятились, и вскоре казачьи части вошли в Царское Село.

Краснов со своим штабом разместился на окраине села в одной из шикарных дач, а казачьи сотни продолжали продвигаться вперед к городской радиостанции и железнодорожному вокзалу.

Генерал надеялся серьезно поправить дела, рассчитывая, что колеблющийся пятнадцатитысячный царскосельский гарнизон перейдет на его сторону. Случись такое, и над Петроградом реально нависла бы угроза захвата. Но ни поддержки царскосельцев, ни обещанных Керенским воинских частей казаки не получили, а двинувшийся им на помощь артиллерийский дивизион на станции Александровская обстреляли красногвардейцы. Артиллеристы разбежались, побросав орудия. Царскосельский гарнизон организованно отступил к Петрограду. В Гатчину ушла телеграмма довольно странного, если не противоречивого содержания:

Архив

«Верховному Главнокомандующему 30 октября 10 час. 30 м.

Несмотря на бегство четвертого осадного полка, оставившего свои орудия, я отобрал их обратно, снабдил своею прислугою и несмотря на то, что ко мне подошли только 3 сотни донцов, 1 амурцев и 2 орудия, решил продолжать наступление. Твердо верю в успех правого, святого дела. Наступать по всем правилам военного искусства. С каждым днем мои моральные и численные силы растут. Силы противника тают. Прошу помочь ускорением продвижения вперед эшелонов пехоты и броневиков.

Генерал-майор — Краснов.»

Следующий день Краснов посвятил разведке подступов к Петрограду. Казаки затевали мелкие стычки, провоцируя стрелков обнажать свою оборону. У железнодорожного полотна на Редкое-Кузьмино (станция на Варшавской железной дороге) и Пулково стычка переросла в жаркий бой с выдвигавшимися к Царскому Селу солдатами Измайловского полка. Артиллерия заставила измайловцев отступить.

Разъезды Краснова уже подходили к Пулково, и тут нашла коса на камень. Красная гвардия и колонны вооруженных рабочих заняли Пулковскую высоту и стали продвигаться вдоль гатчинского шоссе, охватывая левый фланг казаков. Наступление приостановилось, а когда оглушительно грохнуло тяжелое орудие, снятое с «Авроры», и вовсе захлебнулось. Неся большие потери убитыми и ранеными, казачьи части под покровом ночи отошли восвояси — к окраинам Царского Села.

Неудача редко способствует укреплению духа. Чаще, наоборот, действует разлагающе. Брожение в войсках стало принимать угрожающие масштабы. Большинство казаков отказывалось идти в бой, заявляя, что без поддержки со стороны солдат воевать с русским народом не хотят. На поддержку народа, о которой всякий раз говорил Керенский, казакам Краснова рассчитывать явно не приходилось. Большевикам удалось так заморочить мозги рабочим и мещанам, что на прочистку их теперь нужны были большие усилия.

В это же самое время по инициативе казаков Юго-Западного фронта начал работу Общеказачий съезд. Одними из самых активных организаторов съезда были лейб-гвардейцы есаул Ю.Черемшанский (позже эмигрировал в Шанхай) и П.Кутейников (эмигрировал в Каир). Съезд проходил в октябре в Киеве, а в ноябре — в Новочеркасске под руководством председателя Донского Войскового круга П.М. Агеева, прибывшего с Украины на Дон, в самое пекло мятежа, поднятого против Советской власти генералом от кавалерии А.М. Калединым. Менее полугода назад избранный атаманом Донского казачества 56-летний Алексей Максимович Каледин сумел за короткое время сплотить вокруг себя значительные казачьи силы. К нему, известному боевому генералу, тянулись фронтовики, сторонники монархии. Атаман тут же получил поддержку Войскового правительства Донского казачества под председательством генерала М.П.Богаевского. И не случайно именно на Дону вспыхнул первый антисоветский мятеж.