Жертвы интервенции. Первое комплексное научное исследование деятельности Общества содействия жертвам интервенции 1924–1927 гг.

Социальный состав опрошенных был пестрым. Среди изученных анкет большинство опрошенных отнесло себя к крестьянам (часто использовался термин «хлебороб»). Это понятно, если учесть заданные географические и хронологические рамки военных действий в губернии. В 1919 г. возрастает доля анкет городского населения (в частности г. Царицына[641]), что связано с вхождением в город Кавказской армии П.Н. Врангеля. К примеру, удалось найти сразу два случая в Царицыне, упоминающих о повешениях белыми жителей города на вокзале 22[642] и 23[643] августа 1919 г. Возможно, эти инциденты были не единичны. Среди опрошенных было множество представителей различных слоев городского населения: служащие железных дорог[644], столяры[645], рабочие[646] и т. п. В ряде случаев заявления писали военные, получившие ранения на фронте. Иногда о гибели в бою родных сообщал кто-то из родственников. К примеру: земледелец из станицы Дурновской И.Н. Егоров заявил: «20 мая 1918 г. был убит сын при наступлении белых на станицу. Служил добровольцем в Красной армии с самого начала революции»[647].

Графа, предназначенная для указания обстоятельств понесенного ущерба, содержит в себе весьма важные сведения. Здесь могла быть указана информация о виновниках ущерба. Часто в таком случае это оказывалась фамилия командующего враждебной стороны. Учитывая рамки исследования, неудивительно, что больше всего в этом контексте упомянут генерал П.Н. Краснов. В просмотренных анкетах встречается около тридцати упоминаний о нем. Иногда упоминались военные подразделения под командованием сразу нескольких лиц – к примеру: «При наступлении корниловцев и генерала Деникина»[648]. В этой же фразе содержалось характерное продолжение: «поддержанных косвенно английским капиталом»[649], что подчеркивает связь информации из анкеты с целью выставить контрпретензию странам Антанты. В ряде случаев персонально упомянут генерал А.И. Деникин[650]. Несколько упоминаний встречается о генералах К.К. Мамонтове и А.Г. Шкуро.

В ряде случаев опрошенные вспоминали и более конкретные сведения – непосредственного командующего или войсковую часть. К примеру, 17 сентября 1918 г. через село Даниловка Усть-Медведицкого округа «проходили войска генерала Старикова»[651]. Вероятнее всего, речь здесь идет о Т.М. Старикове, командовавшем 7-й дивизией, 2-й дивизией и сводным казачьим полком[652]. Аналогичный пример – Г.Г. Кучеренко, хлебороб из Усть-Етеревской волости (Усть-Медведицкий округ), заявил, что 16 августа 1918 г. его сын был взят со штабом полковника Голубинцева, и с тех пор от него не было вестей[653]. В данном случае, вероятнее всего, речь идет о А.В. Голубинцеве, – в то время командовавшем 5-й Донской казачьей дивизией и партизанской Усть-Хоперской дивизией[654], оперировавших в том же районе. Об этом же командующем встречаются упоминания в связи с другими населенными пунктами в том же районе – в Усть-Медведицком округе. Множество заявлений упоминают о стоянке армии отряда Голубинцева на хуторе Миусовском летом-осенью 1918 г. Ф. О. Коваль – житель еще одного поселка в Даниловской волости Усть-Медведицкого округа, сообщает, что 27 октября 1918 г. у него была взята одна лошадь «при отступлении отряда Голубинцева»[655].

Упоминаются также 13-й полк[656], действовавший в июне 1918 г. в районе Секалевской, 22-й кавалерийский полк (назван также и командир полка – Попов[657]), «24-й белый полк»[658], действовавшие летом-осенью 1918 г. в районе хутора Большинского и др. Иногда фигурирует имя конкретного лица, непосредственно отдавшего распоряжение: при проходе Белой армии через тот же хутор Большинский автор анкеты «по подозрению в содействии красным был арестован по распоряжению есаула Маркова»[659]. В одном случае удалось найти даже указание на конкретного мародера: телеграфист станции Царицын М.Я. Черешнев заявлял, что «казак хутора Лесного Рябов забрал домашнюю обстановку. После занятия местности соввойсками ездил лично для розыска вещей – все поломано на сумму 200 рублей»[660].

В нескольких анкетах виновниками причиненного ущерба оказываются не белые, а красные войска. Пример такого рода присутствует при описании событий в Барановском районе Троицкой волости Николаевского уезда: «При нашествии в августе 1918 г. красноармейцев, действующих против бандитов, было взято: 1 лошадь и фургон, 1 верблюд»[661]. Аналогичный случай в другом поселении того же района в августе 1918 г.: в качестве обстоятельств понесенных убытков указано: «пришествие красноармейцев, действующих против бандитов»[662]. Третий случай в том же районе: «в июле 1918 г. красноармейцами, действовавшими против бандитов, была взята одна лошадь»[663].