Жесткокрылый насекомый

– Вы как здесь оказались?

– То есть как это? Вы попросили – я и пришел.

– Дверь была заперта.

– Мне молодой человек открыл. – Петр кивнул на Евгения.

– Он не мог вам открыть, дверь запирается только снаружи.

– Простите?

– У меня замок односторонний, запирается только снаружи. Когда я дома, дверь закрыта на щеколду.

Участковый подошел к двери и убедился в правоте хозяйки.

– Ничего не понимаю.

– А уж я как не понимаю! – повысила голос Кулик. – Женя, будь добр, присматривай за… за этим… Как его зовут, кстати?

– Мама, ты опять? – Казалось, пацан опять заплачет. – Он Олег.

– Послушай, ты прекрасно знаешь, что я не твоя мама, я тебе в бабушки гожусь, мне шестой десяток пошел. Что за фантазии, в конце концов?

Евгений заревел и убежал в комнату.

– Сурово, – похвалил участковый, – уважаю.

– Вот уж в чем, а в вашем уважении я нуждаюсь в последнюю очередь.

Вы мне можете объяснить, что эти дети делают у меня?

– Вы меня спрашиваете?

– А разве тут еще кто-то есть?

Лопаницын недобро прищурился:

– Вы меня языки почесать позвали или по делу?

Марина Васильевна взяла себя в руки.

– Чай будете пить?

Участковый отказался, но на кухню прошел.

– Вы тут подождите немного, я переоденусь, – извинилась Кулик и оставила гостя наедине с кошками.

Лопаницын начал рекогносцировку. Кухня три на четыре метра, с застекленным балконом, выходящим во двор, на западную сторону дома.

Слева от балконной двери холодильник марки “Бирюса” белого цвета.

Между холодильником и капитальной стеной расположен ящик, покрытый темным лаком. Справа от балкона, между капитальной стеной и газовой плитой марки “Гефест” белого цвета находится батарея центрального отопления, выкрашенная голубой краской. Рядом с батареей на паркетном полу лежит коврик красного цвета, предположительно – лежанка собаки. Над газовой плитой расположен вытяжной шкаф неизвестного производителя белого цвета, с правой стороны шкафа на пластмассовых крючках висит кухонная утварь: шумовка, половник, вилка с двумя зубцами, ситечко на длинной пластмассовой рукоятке.

Правее плиты стоит кухонный шкаф, выкрашенный белой краской, между шкафом и стеной – металлическая раковина-мойка с хромированным рожковым смесителем. Кухонный стол стоит у стены напротив балкона.

На столе…

Тявкнула собака, и тотчас басовитый рев наполнил кубатуру двухкомнатной квартиры. От неожиданности участковый даже присел. А после решительно бросился в комнату, потому что наверняка Кулик не успела переодеться и сейчас мечется в ванной комнате, не зная, что делать, – то ли бросить и спешить на помощь как есть, то ли закончить процесс переодевания.

В коридоре Петру не повезло: подошва отчего-то потеряла сцепление с полом, поехала, и он, красиво взбрыкнув ногами, пребольно приземлился на всю спину, да еще и затылком приложился об косяк. В глазах на мгновение вспыхнул яркий свет, потом резко потемнело, и, что самое обидное, уста участкового разверзлись и исторгли слова, которые наверняка услышали и дети, и Марина Васильевна.

Хозяйка, кстати, выскочила тут же, у Лопаницына даже в глазах развиднеться не успело:

– Что?! Что случилось?! – и едва не наступила на гостя.

Новый взрыв детского плача. Участковый со стоном попытался встать, рука угодила во что-то липкое, и очередная порция брани означала, что Петр понял, во что влип и на чем поскользнулся.

Марина Васильевна скрипнула зубами и перешагнула распластавшегося на линолеуме. Она вбежала в гостиную и обнаружила забившуюся под стол

Капитошу, самозабвенно ревущего Олега и Евгения, который тщетно пытался утешить товарища.

– В чем дело? – громко спросила Марина.

– Мааа! – надрывался Олег, пряча под мышкой ладонь. – Маамаа!

– Его Капа цапнула, – шмыгнул носом старший. – Он ее погладить хотел, а она цапнула.

Присев перед малышом, Марина Васильевна взяла его за руку. На кисти отчетливо выделялся след укуса, но крови, по счастью, не было.

– Где эта собака? – Марина приобняла малыша и посмотрела под стол. -

Ты зачем мальчика укусила, а?

Капитоша заурчала и оскалилась.

– Ух я тебя! – пригрозила Марина Васильевна. – Ух, злюка!

Громко тявкнув в ответ, Капитоша выскочила из-под стола и бросилась прочь. В прихожей она наткнулась на поднявшегося уже с пола участкового и подняла такой визг, что у Лопаницына уши заложило.

– Дурдом какой-то, – поморщился Петр.

Находиться здесь было тошно. И вонь, и ситуация идиотская.

– Вы меня зачем вызывали-то?

Кулик беспомощно посмотрела на участкового.

– Предупредить…

– Спасибо, предупредили.

– Эй, куда вы?

– В приют, выяснять…

– А мне что прикажете делать?

Марина Васильевна оставила всхлипывающего Олега и побежала догонять

Лопаницына.

– А вам, – Петр Ильич остановился у двери, – вам придется изображать мамашу, до выяснения.

– Блин, меня Ирка убьет, – невпопад закончил Пятачок.

Дождь не унимался. Пока Лопаницын рассказывал о вылазке в тыл врага, он успел несколько раз поскользнуться на глинистой тропке, и левую штанину участкового покрывал слой рыжей грязи.

– Ты что, так прямо и оставил детей на нее?