Жестокая фортуна

Из коридора на свет неожиданно шагнуло ещё два седых старца, волосы у которых уже доставали чуть ли не до пояса, а возраст не давал распрямить полусогнутые тела на всю высоту. А руки только и могли, что опираться на тонкие посохи. За вошедшими старшинами маячило уже сразу четыре воина, одетые в более простые, кожаные доспехи, но от этого кажущиеся не менее опасными.

"Вот оно как?! - мысленно удивился Виктор. - Значит, они оценили меня верно и перестраховались по полной программе. Хорошо что я не вздумал бежать со смертоубийствами... Хотя ещё ничего не известно. Уж больно лица у этой пары стариканов злобные и строгие. Чего им ещё вздумалось на меня взвалить из обвинений?.."

- Ты хорошо выкручивался и складно говорил..., - пробормотал один из новой парочки седовласых. И ему в тон вторил другой:

- Но ты чужак и в любом случае должен заработать наше доверие...

- Даже если ты совершенно невиновен перед нами...

- Ты должен сделать жест доброй воли...

- И открыть своё сердце для любви и добра...

Менгарец не выдержал их монотонного бормотания:

- Да моё сердце открыто для любого дружеского общения! А уж жест доброй воли я готов совершить хоть сей момент. Только скажите - какой именно?

Старцы перешли вообще на заунывный, можно сказать заупокойный тон:

- Эту ночь ты проведёшь здесь, подвергаясь испытаниям...

- При этом обязан будешь вести себя как истинный мужчина...

- Как настоящий продолжатель рода человеческого...

- Выполняя волю и пожелания высших сил сотворения мира!..

Пока они это бормотали, первый старец и оба рыцаря поспешно удалились, а остальные воины занесли в камеру небольшой столик, и довольно плотно уставили его отменно пахнущими блюдами, закусками и внушительным кувшином. Затем кряхтя от натуги внесли широкий таз, похожий на половинку огромной бочки, в котором бултыхалась вода. На проушину таза повесили несколько полотенец, а на тюфяк положили стопку из нескольких льняных простыней. В финале этого странного аттракциона не то щедрости, не то жалости, установили на стол маленький огарок свечи и подожгли его. По идее он должен был гореть не более чем полчаса.

На него и ткнул один из старцев скрюченным от ревматизма пальцем:

- У тебя личного времени - пока не догорит свеча!

И покинул тюремную камеру вместе со своим коллегой. Проворные воины тоже удалились беззвучно, только и громыхнула закрываемая за ними дверь. И пленник остался стоять на месте, запоздало сожалея, что не кричал, не требовал, и не доказывал. Хотя сразу осознавал: ничего бы крики не помогли. А вот некие подозрения насчёт предстоящих "испытаний", зароились в голове словно назойливые комары:

- Неужели?! - бормотал он, принюхиваясь к поданным кушаньям. Несмотря на недавний ужин запахи опять резко разбудили аппетит. - Или меня и в самом деле хотят накормить, потом заставить добровольно помыться, а уже потом потянут поджаривать на костре?.. М-да! И ведь никак грядущего не избежать! Или всё-таки следовало сделать попытку к побегу? Без ножа? Пройти этих вояк врукопашную?.. Нет..., ведь "омолодителя" рядом нет. А значит лучше уж пройти "испытания"... Видимо чужаки здесь - огромная редкость!.. Если я, конечно, сделал верные предположения... Иначе..

Подкрепился быстро и знатно. Удивляясь, что добрые две трети изысков так и остаются на столе и при всём желании их в себя не впихнёшь. Затем, косясь на догорающий огарок раскинул простыни на арестантском ложе и быстро помылся. При водных процедурах, громко и вслух не стеснялся жаловаться, что вода слишком ледяная, могли бы, мол, и подогреть. Почему-то присутствовала уверенность, что его подслушивают, а то и подсматривают за всеми действиями.

Чтобы согреться, пришлось затем тщательно растирать тело полотенцем. Но тут и огарок погас окончательно, и пришлось на ощупь добираться до своей кровати, укладываться там и накрываться оставшейся простынею. Понятное дело, что одеваться арестант не стал, притворяться уж настолько тупым не позволила совесть и чувство собственного достоинства. И готовящуюся к визиту личность обижать не имел права. После чего в тюрьме минут на десять повисла полная тишина. Уже и надежды в голове стали рождаться, что ничего больше не будет и удастся преспокойно выспаться, но не тут-то было! Тихонько скрипнула дверь, а потом и закрылась без привычного грохота. А к арестанту стала приближаться закутанная по грудь в некое покрывало, простынь или в сари, женская фигура.

Естественно, что никто из местных аборигенов и не догадывался, что Монах Менгарец обладает уникальным зрением и вполне сносно видит в темноте. А признаваться в этом он не торопился. Зато сам теперь мог видеть и не опасаться, что к нему подкрадывается некая жрица с заготовленным кинжалом и готовящаяся к некоему кровавому жертвоприношению. И уже с расстояния в метр чётко рассмотрел лицо той самой красавицы, которая приносила ему обед и ужин. В ладонях у неё ничего не было, а когда она уверенно нащупала каменные нары, то сбросила с себя и последние одежды.