Жестокая гвардия неба

– Начинаем дополнительный отбор конденсата, – доложил инженер на мостик. – Проводим ректификацию. Обеспечение бойлеров сто процентов.

– Хорошо, мистер Фрост. Машинное отделение! Увеличить ход!

За выкриками приказов и лаконичными ответами рулевых на корейском языке, Фрост легко угадывал напряженность, овладевшую командой танкера. Хотя ему многого было не понять, инженер различал и тональность докладов штурмана, взобравшегося на мачту, и реакцию капитана на эти доклады. Потом заныла сирена, оповещавшая о повороте судна.

– Что там, капитан? – не сдержался Фрост.

– Поток меняет направление. Не хочу пересекаться с ним курсами.

Затем капитан вновь перешел на корейский, а вслед за этим раздался выкрик рулевого.

– Черт возьми! – Нервы Фроста были и так натянуты до предела, хотя ничего страшного пока еще не произошло, если не считать страшным утрату связи с берегом и со спутниками. Ощущение приближения беды оказалось настоящей китайской пыткой. – Джон! – обратился он к помощнику, который свободно владел корейским, проработав три года на верфи-изготовителе танкера. – Что у них стряслось?

– Не у них. У всех нас. Капитан разворачивает судно, чтобы в случае, если воздушный поток вздумает опуститься, мы оказались к нему строго кормой.

– А почему не носом?

– Капитан надеется, что мы отыщем «Ульсан». Связь, черт бы ее побрал! Без нее никак. А рулевой только что доложил об отметке на радаре.

– И… что это значит?

– Откуда мне знать? Хотя, подождите-ка…

Танкер затрясся, словно в конвульсиях. Фрост увидел, как тает запас конденсата в очистителях, и сразу почувствовал, что судно, только что начавшее поворот налево, вдруг перевалилось на противоположный, правый борт. Возникший крен скинул со стола аппаратной чашку с недопитым кофе, оставленную одним из корейских инженеров.

– Похоже, как вы и желали, становимся носом, – прокомментировал Джон.

Речь капитана, транслируемая по внутрикорабельному радио, стала напоминать отрывистый мелодичный лай. Рулевые репетовали отданные команды практически одновременно. Потом один из них издал звук, похожий на стон, будто перед ним материализовалось привидение.

– Что, что случилось? – Фрост проклинал самого себя за то, что не стал посещать курсы корейского. Сейчас он не мог понять из сказанного на мостике ровным счетом ничего.

– Идет волна, – ответил вместо побледневшего помощника корейский специалист.

– Не просто волна, какое-то слово… – оправдал задержку с ответом помощник.

– Какое слово? Что за…

– Волна-убийца, мистер Фрост. Кажется, сейчас нас накроет.

Вскоре голос помощника капитана подтвердил сказанное инженером.

– Всему экипажу! – по-корейски, а после по-английски сказал Чжен Ир. – Через несколько минут встретимся с большим валом. Всем укрыться в помещениях и закрыть люки и двери. Боцман!

– Корабль к бою готов! – доложился боцман, компенсирующий собственный испуг показной бодростью.

– Мистер Фрост? Ваша аппаратура выдержит удар?

– Смотря какой, капитан.

– Самый сильный!

– Будем надеяться.

– Тогда надейтесь. И можете начинать молиться. Машина, полный ход!

«Хайтон Флип» задрожал, пол под ногами ожил и завибрировал. Танкер начал разбег.

Глава 2 Черная мозаика. Кладовая смерти

«На Флориду обрушился ураган „Фрэнсис“. 6 миллионов жителей остались без электричества. Была объявлена крупнейшая за всю историю штата эвакуация, свое жилище покинули более 2,5 миллиона человек. Временно прекратил работу космодром на мысе Канаверал. Ущерб, причиненный ураганом, оценивается в 10 миллиардов долларов…»

(Сентябрь 2004 года)

Ульвар Гюнн являлся сертифицированным гидом-проводником. Сегодня ему предстояло отправиться с очередной туристической группой к подножию Геклы. Никаких признаков приближающегося извержения не наблюдалось, но облет оказался затруднен из-за дыма, выбрасываемого Геклой, и вертолетные экскурсии были отменены. Взамен всем оплатившим вторую часть экскурсии предоставили билеты на водное турне по Брейди-фьорду. Никто из туристов не протестовал, и все, что нужно было сделать Ульвару, – это развлекать их всевозможными рассказами, провести по привлекательным местам у подножия, а после вернуть группу к автобусу.

– И часто случаются эти выбросы? – поинтересовался один из экскурсантов.

– Гекла считается действующим вулканом. Она не спит. Так что над кратером постоянно присутствует дым. Сегодня дыма очень много, из фумарол на дне кратера выходит вулканический газ, так что вы все равно ничего не смогли бы увидеть.

– Это не опасно?

– Служба оповещения утверждает, что нет. Будем считать, вам просто немножко не повезло. Возможно, завтра ситуация изменится.

– А что такое фумаролы? – спросила самая юная участница группы.

– Трещины, из которых сочится вулканический газ.