Жестокая жара

Разговор с Руком разозлил ее не потому, что журналист задел больное место — обвинил в том, что она намеренно отгораживается от людей, — а потом спрятался за спину ее бывшего. Нет, дело было в том, что он упорно совал нос в дела, совершенно его не касавшиеся. Вытаскивал на свет божий семейные тайны, которые она хотела забыть. Устроил ее отцу допрос, как будто они сидели в полицейском участке… И в довершение всего вынудил ее рассказать о взаимоотношениях с матерью. Как могла Никки описать ему связь, существовавшую между ней и матерью, объяснить ему или кому-либо другому? И почему она обязана это делать? Неужели нужно рассказывать Джеймсону Руку о том, как мать обрабатывала ей ободранные колени? Или о том, как она оставила все дела и повела Никки на бродвейское шоу, когда парень бросил ее прямо перед школьным балом? Или как учила дочь читать Джейн Остин и Виктора Гюго? И тому, что занятия музыкой — да и любое другое дело — должны быть увлекательным приключением, полным открытий. Касающихся не только музыки, но и себя самого.

Никки не могла рассказать ему обо всем этом. Или не желала. Эти воспоминания, как и тысячи других, были для нее запретной территорией. И крышка пианино, стоявшего в соседней комнате. Открывать эти двери было слишком больно. Может, Рук и прав. Может, она действительно окружила себя крепостной стеной.

Как и ее мать…

И если так, что это — недостаток характера или еще один ценный жизненный урок, который Синтия Хит преподала дочери на собственном примере? Так же как она показывала ей, что промежутки между нотами — это тоже музыка.

Шум в ванной стих, и Никки вынуждена была снова спросить себя, что же теперь делать, потому что она оказалась на перепутье — этого нельзя было отрицать. Почему, что же послужило причиной? Но как только открылась дверь ванной, Хит поняла, что это не самый важный вопрос. Самым важным вопросом было — как ей вести себя сегодня вечером, в этой рискованной ситуации.

Дон шел ей навстречу по коридору; кожа его блестела, на нем не было ничего, кроме полотенца.

— По-моему, ты что-то говорила насчет пива, — сказал он.

Не давая себе времени подумать, она открыла дверцу холодильника, вытащила из пластиковой упаковки две бутылки и поставила на кухонный стол. Никки и Дон чокнулись, отпили по глотку.

— Завтра наверняка все тело будет болеть, — усмехнулся он.

В дверь негромко постучали.

— Ты кого-то ждешь? — спросил Дон, выходя в коридор и направляясь к двери.

У Рука был ключ, но, возможно, он решил для разнообразия вести себя деликатно, поэтому Никки прошептала:

— Ничего не говори, просто посмотри, кто там.

Она обошла стол, пытаясь сообразить, как представить мужчин друг другу, и в этот момент полотенце соскользнуло с бедер Дона и упало на пол. Он лукаво подмигнул ей и наклонился к «глазку».

Выстрел из дробовика пробил дверь насквозь, разнес «глазок» и отшвырнул Дона назад с такой силой, что он пролетел через весь коридор и рухнул к ногам Никки. Фонтан крови хлынул из того места, которое только что было его лицом, испачкав брюки и футболку Никки.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Если она впустит в душу страх, он парализует ее. Если продолжит смотреть на жуткую картину у своих ног, то погибнет. И поэтому, прежде чем волна ужаса, готовая захлестнуть Никки, обрушилась на нее, она нажала на свой «переключатель» и превратилась в копа. Она эмоционально отстранилась от происходящего. Она мобилизовала сознание и приготовилась действовать.

Бросившись на пол, Хит перекатилась по ковру в сторону кухонной двери и выключила свет на кухне и в прихожей. В гостиной осталась гореть настольная лампа, но полумрака было достаточно для прикрытия. Спрятавшись за стену, Никки поднялась — колени ее дрожали — и схватила с гранитной столешницы свой «зиг-зауэр» и сотовый телефон. Она задела локтем бутылку с пивом, и та полетела на пол, ударившись о дверцу духовки. Бутылка еще вращалась вокруг своей оси, когда Никки, упав на колени рядом с Доном, набрала 911, одновременно прижимая два пальца к его сонной артерии.

— Служба «девять-один-один», что произошло?

— Говорит детектив Хит, «Один-Линкольн-Сорок», сообщаю о происшествии, офицеру нужна помощь, преступник вооружен. — Не сводя взгляда с двери и стараясь говорить как можно тише и спокойнее, Никки сообщила свой адрес, назвала ближайший перекресток. — Один человек убит.

Она сняла пальцы с шеи Дона и вытерла кровь о спортивные штаны.

— У преступника дробовик.

— Полиция уже едет, детектив. Вы можете описать стрелявшего?

— Нет, я не видела…