Жестокие игры в любовь

— Говори тут, — протянул Женька, надевая куртку.

— Что так? Зас**л? — презрительно скривился Лёша.

— Не хочу, — пожал плечами Женька. — И лень. Есть что сказать — говори.

С минуту Лёша испепелял его взглядом. Раздув ноздри, дышал тяжело и шумно. Покраснел весь. А челюсти стиснул так, что желваки под кожей ходуном ходили.

— Что, Лёха, — глядя на него, усмехнулся Женька, — руки чешутся?

— Ну ты и сука! Гнида самодовольная. Это ты ей такое устроил за то, что она тебя отшила тогда? Что? Не смог пережить, что хоть кто-то тебя нахрен послал?

— Ага. Кстати, почему меня этот кто-то послал нахрен, не скажешь?

— Скажу, — надвигался, распаляясь всё сильнее, Лёша. — Сейчас я тебе так скажу, урод… сука поганая…

— Ну? — продолжал криво улыбаться Женька.

И в следующий миг Лёша резко и коротко выкинул правую руку вперёд. Инстинктивно Женька отклонил голову, и удар, слегка смазанный, пришёлся чуть ниже уха. Женька качнулся, еле устоял на ослабевших ногах, непроизвольно отступив на несколько шагов назад. Рядом завизжала Сонька, кинулась к нему.

Жоржик тоже подлетел к Ивлеву, пытаясь его остановить. Но разъярённый Лёша напоминал в ту минуту боевого быка, а вот Жоржик на тореро никак не тянул.

— Убью, сука! — Лёша легко откинул в сторону Жоржика и рванул к Женьке.

— Стой! — Между ними вклинилась Рогозина. — Не трогай его! Это не он! Это я, слышишь? Я ей травлю устроила. Ну? Бей меня!

— Уйди лучше, Рогозина, — рявкнул Лёша.

— Соня, серьёзно, уйди, — Женька пытался её отодвинуть, но она уже вошла в раж.

— Ну же! Давай ударь! Это всё я! Ясно тебе? Он вообще ни при чём. Он меня прикрыл. Иди, можешь всем рассказать! И Мике своей можешь рассказать, и… да хоть кому! — в неистовстве она кричала и толкала Лёшу в грудь. И тот, хоть и по-прежнему кипел от злости, но… отступал.

— Соня! Ну что ты несёшь?

Но она не слышала Женьку. Казалось, в тот момент она вообще ничего не слышала. Но потом остановилась, несколько раз порывисто выдохнула и разрыдалась.

— Слушай её больше, — произнёс Женька.

— Так-то, Лёха, она правду говорит, — подал голос Жоржик, но больше подходить не стал. — Онегина вообще в школе не было.

Лёша обвёл всех троих ненавидящим взглядом.

— Да пошли вы, твари!

Он быстро спустился с крыльца, пересёк двор, вышел за ворота и вскоре скрылся за поворотом.

— Сонька, офигеть, ты Валькирия. А ты как, Жэка? Он же тебя реально чуть не растерзал, — охал Жоржик. — Жэка, ты куда?

— Жень! — окликнула его Соня.

Но Женька уходил и не оглядывался.

38

Зачем он сюда пришёл — Женька и сам не знал. Он и не рассчитывал, что Мика его поймёт или простит. Да он не думал даже, что она его выслушает. Скорее всего, и дверь не откроет. Но не прийти не мог.

Дверь она открыла, но лишь потому, что явно ждала кого-то другого. Не глядя в глазок, не спрашивая «кто там», просто распахнула, пробормотала Ба…» и замерла. Лёгкая улыбка мгновенно сбежала. Лицо на миг исказилось, потом замерло как гипсовая маска. И взгляд — на мгновение полыхнул то ли болью, то ли смятением, то ли чем ещё, отчего сердце его дёрнулось, но почти сразу погас. Она стояла и смотрела на него прямо, и глаза казались холодными и пустыми.

— Мика, — сглотнув, глухо произнёс Женька. — Прости меня. Мне правда очень-очень жаль, что так вышло. Я не должен был… Я не хотел… Прости.

Она не ответила, ни звука не вымолвила. Всё с тем же непроницаемым выражением лица просто выслушала его и закрыла дверь.

Он не уходил. Не звонил больше, не стучал, но и не уходил. Чего ждал — непонятно.

Сверху послышались торопливые шаги, снизу — хлопнула уличная дверь. Но Женька лишь отошёл чуть в сторону и привалился спиной к стене рядом с её квартирой, чтобы не стоять посреди крохотной площадки и не мешать людям.

Однако это оказался Ивлев. Увидев Женьку, Лёша тотчас переменился в лице.

— Тебе чего здесь надо? — ринулся к нему. — Мало ей нагадил? Вали отсюда! Нечего здесь отираться.

— Тебя не спросил, — вяло огрызнулся Женька.

— Слов не понимаешь? Так я тебя сейчас с лестницы спущу.

Лёша вцепился в рукав его куртки и рывком потянул на себя. Женька руку выдернул, но Лёша тут же попытался сделать захват. Да и сделал бы, но рядом закричали:

— Э-э-э! А ну-ка разошлись! — Это была бабушка Мики. — Не хватало, чтоб вы ещё драку мне тут под дверью устраивали! Петухи…

Лёша послушался, выпустил Женьку, но с явной неохотой.

— Ты чего хотел? — спросила бабушка Женьку.

— Поговорить с Микой.

— А тебе чего, Лёшка?

— Я… я тоже к Мике.

Она недовольно покачала головой.

— Только без мордобоя мне тут, ясно? Я буду следить.

Бабушка открыла дверь своим ключом, занесла сумку в прихожую и громко позвала:

— Доча, с тобой тут поговорить желают.

Мика показалась через несколько секунд. Посмотрела на Лёшу отрешённо, на Женьку и вовсе не взглянула.

— Пройди, — безучастно предложила Лёше, пропуская его в квартиру, и, как только он вошёл, сразу закрыла дверь.