Жил-был Чух Болотный

Появившееся существо было зеленого цвета, настоящего болотного оттенка. Именно этот цвет и напоминал известных болотных страшилок. Ну, может быть еще и то, что весь он был покрыт пушком. Но этот пушистый мех не свисал клочьями, как у Кикиморы или Водяного, а ровно покрывал все небольшое тельце гостя. Нежная зеленая шерстка была как будто только что подстрижена в модном салоне красоты. Ярко зеленые глаза были окружены частым забором необычайно длинных и тоже, как вы уже догадались, зеленых ресниц. Небольшой изящный нос имел не две, а целых три ноздрюшки. Рот был как бы полуоткрыт, возможно потому, что оттуда торчали вперед четыре крепких белых зуба: два вверху, два других – внизу. При всей несуразности его внешности, незнакомец не выглядел уродливо. Скорее наоборот: это было маленькое симпатичное и, казалось, не опасное существо.

Однако простое любопытство к чужаку сменилось сначала недоумением, затем испугом, а потом чуть ли не паникой. По мере того, как странное создание продолжало чухать, его коротенькие ножки и ручки стали расти, выдвигаться как на пружинках. Более того, стали выдвигаться в стороны его ушки, превратившись в настоящие миниатюрные локаторы. Мохнатая головешка тоже поднялась, выдвинутая пружинистой шеей, и стала быстро вертеться с мелодичным звоном, делая полные обороты. И если минуту назад даже болотная мелочь смотрела на все эти выкрутасы сверху вниз, то уже через минуту и рослым лягушкам, и дылде бекасу пришлось задирать головы, чтобы охватить явление во весь рост. А незаметный вначале хвост иностранца вдруг превратился в нечто, похожее на большой веер.

– Красота! – Услышали вдруг лягушки. Это было первое слово, которое произнес тот, кого назовут потом Чухом Болотным. – Как я рад, друзья, что появился на болоте. Жить на зеленом болоте просто замечательно, – сделал он неожиданное заключение, не прожив еще здесь и дня.

Квакши молчали в оцепенении, закатив глаза, тяжело надув животы, перебирая дрожащими лапками и стараясь сдержать рвущееся из горла кваканье. Каким-то чутьем или чуткостью, поняв неуместность своего высокого роста, Чух одним движением втянул в себя все пружинки и снова стал маленьким.

– Добрый вечер, – вежливо сказал чужак, и все сразу оценили его воспитанность. – Меня зовут…

Но не успел он сказать свое имя, как старая Баква проскрипела:

– Не знаю, как тебя звали раньше, а у нас ты будешь Чухом Болотным. Уж больно ты чухаешь оригинально.

Всем очень понравилось это имя, а самому Чуху, кажется, в особенности. Он радостно засмеялся и сказал: «А теперь, мои новые друзья, разрешите познакомиться с вами».

Тон гостя, его манеры были приятны и доброжелательны, и это сразу расположило к нему лягушек. В большинстве своем квакши были доверчивым и восторженным народцем.

Поднялся невообразимый гвалт. Все хором заквакали свои имена, чтобы познакомиться с Чухом. Умора. Каждый хотел переквакать другого. Бедному Чуху трудновато было в таком шуме понять и запомнить, кто есть кто. На его очень подвижной мордашке появилось выражение некоторой растерянности.

– Уважаемый незнакомец, – неожиданно громко, перекрывая орущих лягушек, насмешливо прокрякала простуженным голосом Хриплая Утка. Она была известной сплетницей и ходила на все болотные собрания, даже когда дело совершенно не касалось уток. И при этом всегда всех и все критиковала.

– Сейчас я (сделав ударение на «Я») вам все объясню, а то эти квакушки-орушки вам совсем голову закрутят. – Хриплая Утка тут же захотела проявить свою значимость, не обратив внимания, что обидела коренных жителей болота.

– Перестаньте, пожалуйста, крякать, – смело остановил Смелква не в меру разговорившуюся Утку.

– Простите нас, дружок, – сказала Старшая Маква, обращаясь к пришельцу. – В самом деле, мы любим покричать, поспорить, иногда квакаем без толку, случается, – призналась она. Эта квакша всегда старалась быть справедливой и говорить только правду. Как ни странно, ей это удавалось.

– Ква-Ша! Тишина! – Громко приказал Большой Паква. Этот призыв всегда использовался в тех случаях, когда общий шум превышал допустимые нормы. После такого приказа обычно все затихали.

– Все очень просто, – начал объяснять, едва наступила тишина, Большой Паква. – Мы не любим длинные ученые названия. Ну, так вот, поскольку мы из одного племени квакш, окончания имен у нас всех одинаковые – «ква». А сами имена тоже сократили, чтобы скорее произносить: вместо слова мама, говорим «ма», вместо папа, «па»; от длинной бабушки осталось «ба», а от спорщика – «спор». Получается, естественно, Спорква. Спокойного, мы зовем…

Но не успел он договорить, как Чух, оказа вшийся весьма сообразительным, радостно закричал: «Его вы зовете Споква!».

И тут сама собой началась увлекательная игра в отгадки. Отгадывать имена должен был Чух, а спрашивал его, кто хотел. Иногда сразу несколько лягушек одновременно квакали свои загадки.

– Чух, смотри, вот он у нас самый старший. Как его зовут?

Не сомневаясь, Чух весело отвечал: «Старква».

– А вот он – самый умный. Как его имя?

И опять Чух тут же говорил: «Умква»!