Жила-была кровь. Кладезь сведений о нашей наследственности и здоровье

В некоторых из этих историй, например про Белоснежку, используется яд — пресловутая противоположность крови. В сущности, во многих культурах пролитая красная кровь указывает на жизненную силу и чистоту, а приступы удушья от яда — на скверну или опасность. Того же рода символизм находим и в употреблении в пищу животного, которое считалось нечистым, не было умерщвлено согласно обрядам. В «Спящей красавице» героиня укололась веретеном тринадцатой феи — ведьмы — и заснула. В таком случае должна была выступить капля крови, но в сказке об этом не упоминается. С другой стороны, только яд может вызвать каталептическое состояние[141], в какое впала Белоснежка, стоило ей съесть яблоко, отравленное злой королевой[142]. В самом начале сказки братьев Гримм «Белоснежка и семь гномов» читаем: «Зимним днем, в то время как снег валил хлопьями, сидела одна королева и шила под окном, у которого рама была из черного дерева. Шила она, посматривала на снег — и уколола себе иглой палец до крови. Подумала тогда королева про себя: „Ах, если бы у меня родился ребеночек белый, как снег, румяный, как кровь, и с волосами черными, как дерево!“ И вскоре желание королевы исполнилось: родилась у нее доченька — белая, как снег, румяная, как кровь, и черноволосая. Потому и прозвали ее Белоснежкой. После рождения дочери королева-мать умерла»[143]. Начало этой сказки прекрасно иллюстрирует нашу идею: капли крови символизируют избранность Белоснежки, ее уникальность, за которую сначала расплачивается мать, умирая при родах (к счастью, уже более двух веков в сюжеты сказок не попадают описания смертельных катастрофических кровотечений при родах), а потом и сама Белоснежка, отравившись яблоком.

Автор концепции миметического желания и теории козла отпущения^{26}, антрополог, историк и смелых взглядов философ Рене Жирар считал, что в основе социальных и религиозных устоев лежит необходимость назначить виновного, козла отпущения (см., к примеру, его эссе «Кровавые истоки»^{27}), — этот образ встречается в Библии^{28} и не единожды использовался литературой и кинематографом. Антрополог и христианский апологет размышлял о постоянном воспроизводстве насилия, объясняя этим различные конфликты, вплоть до смертоносных и кровавых терактов исламистов.

Кровь — пища богов…

Как только люди обнаружили живительную силу крови, а произошло это еще в доисторические времена, когда заметили, что раненый зверь, теряя кровь, лишается и жизни (см. наскальный рисунок, изображающий бизона, в пещере Нио^{29}), возникло убеждение: если потеря крови влечет за собой смерть, то приношение ее в дар порождает и поддерживает жизнь. И правда, что может быть заманчивее, чем вернуть благосклонность богов, ублажив их кровью жертвы, то есть совершив так называемое умилостивительное жертвоприношение?

Похоже, такие антропологические и мифологические представления относительно универсальны, и подобные жертвоприношения долгое время были обычным делом во многих уголках планеты.

Кормление духов и богов считалось необходимым для поддержания обычной жизни на Земле (чтобы вставало солнце, сменялись времена года, шли благодатные дожди) и, соответственно, для защиты от напастей (вечной тьмы, бесконечной зимы, засухи или же потопов и т. д.). Подношение богам крови или того, чем этот обряд заменяли (например, воскурение жира животного), вероятно, прочно закрепилось в традициях народов потому, что его легко превратить в обряд — зрелищный и наполненный драматическим напряжением, ведь в нем использовали облатки[144] (жертвенные предметы[145]), животных и даже людей по возрастанию значимости жертвы: от рабов, которых не считали людьми, до самых ценных представителей общества, таких как сыновья-первенцы свободных или даже знатных людей, родовитые юноши и, наконец, молодые девственницы.

Обрядами кормления добивались от богов благословения[146] и даров, одной из важнейших благодатей считалось плодородие во всех его видах. Искаженным вариантам этих традиций удалось пройти сквозь века: со временем такие ритуалы стали исполняться не для того, чтобы снискать милость богов для множества людей, ими начали тешить свое самолюбие верховные жрецы, которых или избрали общины, или они сами вызвались поддерживать связь с темным миром духов посредством кровавых жертвоприношений, что мы еще совсем недавно могли наблюдать у африканских диктаторов.

…и героев

Кровь — пища не только божественная, но и земная: ею подкреплялись герои — полубоги, которые зачастую были воинами или предводителями народов. Они забирали себе силу и таланты поверженных врагов, поглощая их органы, считавшиеся благородными (сердце, печень, мозг), или кровь. Это удесятеряло радость победы и упрочивало светскую власть, подкрепляя ее сверхъестественными силами. Такие людоедские ритуалы не были редкостью, как и их аналог — коллекционирование охотничьих трофеев или частей человеческих тел, пережитки чего сохраняются до сих пор (когти медведя или тигра, зуб акулы и т. д.).