Жили люди как всегда. Записки Феди Булкина

«Воображенье рисует нам иной Париж, чем он на самом деле. Монмартр под “A Paris” Монтана. Агнессу Шантфлери, готический собор, “Три мушкетера” десять, двадцать, тридцать лет спустя, все те же в памяти Боярский, Смехов, Табаков, Смирнитский, Фрейндлих… Лувр, Версаль…

На деле же Париж – всё те же улицы, мосты и люди, темная вода, кропленные дождем и снежной пылью мостовые, стены…

А денег?! Сколько нужно денег, чтоб попасть туда…

И все-таки живут в нас два… нет, даже три Парижа. Несбывшийся Париж, Париж воспоминаний и тот, ненастоящий, тусклый, скучный, обыкновенный существующий Париж…»

Нет, не ей, конечно, написано, но ей можно сказать, что ей…

Ф.М. Булкин

Что же еще касается надежд, то кстати можно сказать о нашем Федоре Михайловиче, что был он человек смирившийся с буднями, но с воображеньем, мечтательный. «Вот иду сейчас, – думал он, – да найду миллион. Прямо вот найду, да и точка».

Мысль найти миллион посещала Федора Михайловича сразу, едва выходил он на улицу, и не покидала от сумерек в сумерки. И хотя неосуществима была, но как мысль существовала в нем неизменно, казалась меж остальных единственной смысл имеющей, и Федор Михайлович шарил глазами по тротуарам и лестницам, особенно обращая внимание на придорожные заросли и парковки, с ревнивой опаской косясь на встречных прохожих. Как он, шли они, опустив головы, пряча взгляды в асфальт, видимо, тоже рассчитывая найти миллион или хоть какую-то сумму.

«Ладно, – раз иной отступаясь мысленно от денег больших, соглашался на меньшие и наш Федор Михайлович, – пусть не миллион найду я сейчас, но хоть сто рублей-то ведь можно?..» – и еще пристальней смотрел под ноги прохожих, где осенняя золоченая круговерть напоминала о щедрости неба.

О том, чтобы найти миллион, напоминали Федору Михайловичу и гонимые ветром объявления, чеки, афиши, похожие на скомканные купюры крупного денежного достоинства. Иногда забываясь другими мыслями, шел он просто так и, вдруг опомнившись, болезненно сморщившись, беспокойно оглядывался: не прошел ли вдруг своего? А впрочем, забывался Федор Михайлович редко, так что вряд ли пропустил хоть один миллион.

«Может быть, сейчас?.. – думал он, с ненавистью вырывая у сквозняка дверь метрополитена. – Или сейчас? – думал, втискиваясь в вагон. – Выйду – нужно будет еще посмотреть…» – думал он, считая взглядом подземные лампочки и загадывая на них: «найду – не найду», «если четное, то сегодня».

Даже в почтовый ящик заглядывал Федор Михайлович со своими надеждами. С ними заходил в лифт и выходил из него, в маршрутном такси первым делом смотрел себе он под ноги и даже иногда находил там пару-тройку монет. Пятьдесят бумажкой нашел он вчера в подземном переходе на «Полежаевской», совершенно немыслимым образом решившись вдруг выйти не там, где выходил он всегда, на метро «Октябрьское Поле», точно сама судьба подсказала ему наитием: «Федор Михайлович, выходи!» И увидел, увидел! – словно прозрел, и он бросился на бумажку измятую коршуном и, схватив из всех первым, спрятал в карман совершенно заслуженно, сжимая с радостной благодарностью, в качестве неопровержимого доказательства, что в жизни возможно все. 

* * *

Хороший человек был наш Федор Михайлович, пунктуальный, но и, так сказать, не без пунктика. Помнится, все мечтал найти миллион на улице. Так и говорил: «Найду, найду! Вот увидите…»

Поднимем, бывало, на смех всем отделом его, что, мол, Федор Михайлович, нашел миллион-то свой? А он эдак, знаете, усмехнется угрюмо да и процедит сквозь зубы: ищем.

А какими деньгами найти планируешь? А он говорит: любыми. Ну и пойдешь, размышляя, что лучше уж тогда пусть американскими деньгами деньги найдет, а то нашими-то – копейки. Да и сам поверишь, что найдет, да подумаешь с какой-то зубною тоской: а ведь верно найдет, упрямая скарлатина…

Бывает, конечно, что всю жизнь бьешься лбом о стену и даже как-нибудь или повалишь ее, или привалишься, но обыкновенно после кончины сам как-нибудь усмиришься и успокоишься, во гробе ведешь себя тихо.

Но не таков был наш Федор Михайлович – и, умерев, не позволил себе расслабиться, отступить от заветной цели. Все мы, сотрудники, очевидцы того странного случая с ним в крематории, произошедшего у нас у всех на глазах.