Жилины. История семейства. Книга 2

Вначале отец Рафаил Пафнутия о его делах расспрашивал. Видать, много чего он о нём знал – по делу, с толком вопросы задавал, головой в такт его рассказу кивая. Затем уже Пафнутий Петрович делами батюшки интересовался и тоже головой кивал. Ну а после Ивану пришлось ответ держать, и всё-всё, что мог, он им о сделанном в тот день поведал. Тут уж они оба головой почти одновременно кивать принялись. Устраивало их, значит, что Иван им рассказывал.

Постепенно разговор сам собой затих. Пафнутий Петрович принялся дообгладывать баранью косточку, хотя она совсем остыла. Но подогревать её он отказался, только попросил Митяя чаю погорячей ему налить, чтобы смыть жир, в горле застывший.

Утром, когда солнце ещё до коньков крыш заполонивших территорию ярманки лавок не поднялось, все, кто следует, вновь собрались в трактире и окружили топчан, на котором лежал Тихон. Он был в памяти и переводил глаза с одного лица на другое. Чувствовалось, что он всех узнаёт и даже пытается со всеми поздороваться, хотя бы молча, только здоровым глазом. Выглядел он получше, чем накануне. Щёки, вчера ещё запавшие и имевшие сероватый цвет, немного округлились и слегка порозовели. Взгляд, пусть лишь один глаз открываться мог, тоже был вполне осмысленным.

Сидор Иванович встал прямо напротив больного, чтобы тому не пришлось глазами искать, кто с ним разговаривает, и спросил:

– Тихон Петрович, вы меня слышите и хорошо понимаете?

Тихон отчётливо и очень внятно произнёс:

– Слышу. Понимаю. Ты кто?

Пафнутий Петрович, слегка отодвинув доктора в сторону, приветливо улыбнулся и ответил:

– Тиша, дорогой, здравствуй. Это лекарь, он тебя с того света назад вернул. Мы думали, ты говорить не сможешь, а Сидор Иванович очень хорошо понимает таких, как ты, у кого удар был, вот мы его в качестве толмача и попросили поприсутствовать. А у тебя и у самого вон как хорошо получается. Хочешь, мы попросим – и он уйдёт?

– Нет. Пусть будет, – тут же, без раздумий произнёс больной.

Голос у него был приглушённый, но все собравшиеся слышали его отчётливо. Говорил он медленно, почти по складам, с каким-то придыханием, но вполне понятно. Некоторые звуки у него сливались, а все шипящие он проглатывал, но это не мешало его слушать. Все, кто был здесь день назад, удивлённо переглядывались. Тихон набрал в грудь побольше воздуха и продолжил:

– Что сказать хочу, все слышать должны. Доктор – хорошо. Он скажет, в своём я уме был или нет. Отца Рафаила не вижу. Нет – говорить не буду.

– Здесь я, Тиша, здесь, – отец Рафаил встал так, чтобы больному было его видно, – не волнуйся. Все приехали, кого ты просил. И староста из Жилиц, и Ольга Васильевна, и Феофан Селиванович с супругой – все здесь.

– Хорошо. – Голос у Тихона как бы окреп, да и сам он выглядел совсем по-другому, нежели накануне.

Нет, не совсем так, конечно. И рот остался перекошенным, и глаз один заплыл, видно было, что человек серьёзно болен, но что-то неуловимо изменилось, отчего смотрелся он намного лучше.

– Ваня пусть подойдёт. Расскажет, всё ли сделал, что надобно.

Иван, которого было почти не видно за широкими спинами отца Рафаила и Пафнутия Петровича, сделал шаг вперёд и встал между ними.

– Всё я сделал, дядя Тихон, и расплатился со всеми, и товар уже почти весь закупил, который хотел. Сейчас жду, может, ещё что новое найду, а так почти на две подводы товара я заказал. Я Воронка сюда с телегой пригнал, он здесь в конюшне стоит. Ещё одну подводу, если понадобится, мне дядя Феофан обещался дать. Так что не волнуйся, дядя Тихон, всё в порядке будет, я всё буду делать, только не умирай. – И у него слёзы по щекам потекли.

– Экие ты глупости, Ванятка, по молодости лет говорить надумал. – Пафнутий Петрович так на него посмотрел, что у Ивана ноги подкосились и он от испуга чуть не упал, а тот добавил: – Никто умирать и не собирался, поправится Тиша скоро, и вы снова ходить по деревням без устали приметесь.

– Я больше по деревням ходить не смогу, – тихо-тихо, буквально прошептал Тихон.

Но все услышали эти слова, и все поняли, что это истинная правда. Не сможет он больше из деревни в деревню, из избы в избу ходить. Вот и всё. Он снова замолчал, и надолго, но все терпеливо ждали.

…Дядя Никита тоже помолчал немного и свой рассказ продолжил:

– Наконец Тихон снова заговорил. Отрывисто. С трудом, но достаточно понятно. Говорил долго, и вот что по смыслу получилось: