Жёлтая виолончель

– Да ты прямо конспиролог, – я усмехнулся про себя, когда набирал этот текст. – И что же получается по теории этого таинственного философа? То, что лежит в моём подсознании, может изменять будущее?

– Похоже на то, – согласился Элемент.

Я задумался. Звучало глупо, с одной стороны, пугающе, с другой, и интригующе – с третьей. В конце концов, если Иванов проводит эксперимент, почему бы не провести эксперимент мне? Он же объяснял мне, что подсознание – это некий кодекс правил, который легко можно поменять, если бормотать по триста раз в день какие-то фразы…

– Ну, ладно, – сказал я. – Пойду домой. Ещё поговорим на эту тему.

– До встречи, – сказал Элемент.

Я не стал, как обычно, выключать компьютер, поскольку теперь понимал, что лишаю Элемента драгоценного времени для поиска информации. Я просто встал из-за клавиатуры и вышел из помещения, а затем и на улицу.

Вечерело. Люди шли по тротуарам, уставшие после рабочего дня, машины ездили со включёнными фарами, а мысли роились в моей голове. Так, значит, таинственный аноним утверждал, что подсознание может влиять на окружающий мир. Скорее всего, это было полной ерундой, и я мог в этом убедиться. Ведь методики Иванова как раз и программировали подсознание. И они вроде бы работали. Нужно было всего-то бормотать без конца какую-нибудь ерунду. Это могло быть, к примеру, что-нибудь нереальное, чего не бывает в жизни… И если за разумное время оно отразилось бы в реальности, значит, теория имела смысл. Иначе – нет.

Я должен был придумать некий образ, фразу… Что-нибудь эдакое… Фантазия моя разыгралась. Мокрый носок? Нет, этого добра и так навалом. Шершавая книга? Дырявый автобус? Зелёный сапог? Жёлтая виолончель?

Я просмаковал последние слова на языке. Звучало красиво, загадочно и притягательно. Кроме того, жёлтых виолончелей, кажется, не существовало в природе. Ну, или они встречались крайне редко. Пожалуй, такая аффирмация подходила. Я мог повторять её про себя по триста или четыреста раз в день. И если в течение, скажем, пары месяцев мне не попалась бы где-то пресловутая жёлтая виолончель, то я бы просто забыл обо всём этом, и не стал бы бояться экспериментов Иванова. Поскольку они оказались бы чушью собачьей. А если бы попалась, то… Кажется, открылись бы какие-то перспективы, но о них не хотелось думать.

В принципе, жёлтая виолончель вполне могла мне встретиться. Может, их на самом деле было пруд пруди, просто я о них не слышал. Может, в Москве существовал целый оркестр жёлтых виолончелей. И назывался он «Жёлтая виолончель». В конце концов, я мог наткнуться на некую вещь с таким названием. Скажем, на книгу. Пожалуй, это тоже бы считалось.

Ну, что же. Я был готов начать. Жёлтая виолончель. Жёлтая виолончель. Жёлтая виолончель. Я чувствовал себя полным шизиком. И, оказалось, это не так уж просто. Можно ведь побормотать две минуты, а потом забыть. И эксперимент пришлось бы начинать сначала. Пожалуй, я мог на работе создать экселевский файлик, а в нём макрос, чтобы по нажатию кнопочки он писал мне перед глазами «Жёлтая виолончель». А я бы просто читал. Или по таймеру? Надо было подумать. Представить. Вообразить.

Жёлтая виолончель. Жёлтая виолончель. Голод. Боль в животе. Ночь. Синий туман вокруг. Я лежу на жёсткой холодной скамейке в глубине мокрого парка. Кажется, снова был дождь. Ощущение дежа вю. И этот парк похож на лес. Толстые деревья с густыми кронами шевелятся надо мной. Где я? Есть ли такой парк в Москве? И то, что я видел сейчас в своих воспоминаниях – насколько это могло быть реальностью? Мог ли существовать искусственный интеллект такого уровня на самом деле, да ещё и в обычной, к тому же не самой мощной, персоналке? Правда, он что-то говорил про кластер, но тем не менее…

Одно теперь ясно – откуда взялась эта проклятая завязшая в зубах жёлтая виолончель. Я всё надеялся, что это разгадка моего прошлого. Нет, это всего лишь мой собственный бред.

Лежать холодно. Я дрожу. Нужно встать и подвигаться. Пробую подняться. Голова кружится, мышцы ломит. Трудно дышать. Я сажусь, пытаюсь высморкаться. Зелёная гадость летит на асфальт, но такое чувство, что внутри моей головы её ещё много.

Я всё ещё не могу унять дрожь. Растираю руками плечи, ёжусь. Хорошо бы куда-то пойти. Куда-то, где тепло. Кажется, и на улице не холодно, просто у меня жар. Интересно, почему у меня нет градусника? Неужели я за свою жизнь так его и не купил? Или Жупанов отдал мне не все вещи? Кстати, а где рюкзак?

А, вот он, лежит рядом. Кажется, я спал на нём. Если рюкзак реален, то вещи в нём должны были откуда-то взяться. А значит, Жупанов тоже существует. Хотя нет, в этом рассуждении есть пробел. Рюкзак мог появиться откуда угодно. Надеваю его.