Жить! Моя трагедия на Нангапарбат

В ту ночь я ушла очень далеко – в мир снов. Я ушла туда, чтобы найти Тома. Я могла покинуть это мир вместе с ним. Но моя судьба оказалась другой. Через некоторое время после моего возвращения, психотерапевт, с которым я говорила, – по моим щекам катились потоки слез, и я не могла их остановить, – сказал: «В ту ночь вы видели свою смерть. А накануне своими глазами видели смерть Тома. Элизабет, не просите прощения за то, что остались в живых. Не просите прощения за то, что выжили. Томек не хотел бы, чтобы вы казнили себя из-за того, что он погиб».

Но проходили месяцы, а я не могла с этим справиться. Я продолжала блуждать в лабиринте вопросов, так и оставшихся без ответа. Бывали дни, когда я проклинала себя, земля уходила у меня из-под ног, я чувствовала себя полностью опустошенной, неспособной думать о будущем. Я без конца возвращалась к прошлому. Время остановилось. Оно затягивало меня в пустоту, я больше ни на что не реагировала. Время приносило только страдания. Я замкнулась в своей ярости. Воспоминания разрушали меня, как бурный поток разрушает берега реки.

Понадобился целый год, чтобы тиски постепенно разжались, я снова начала нормально спать, заниматься скалолазанием, ездить на велосипеде, бегать, и видения, постоянно преследовавшие меня, исчезли. Отчаяние отступило.

27 января 2018 года, 3 или 4 часа утра

Внезапно я просыпаюсь. Моя нога! Ботинок! Я в одних носках! Мой левый ботинок больше не стоит рядом со мной на снегу. Наверное, упал в расщелину. Как его достать? Я ничего не вижу, батарейки налобного фонаря полностью разряжены. Что я наделала! Я заснула, и во сне столкнула ботинок вниз, в этот ледяной ад. Так хочется пи́сать, но я лежу на краю бездны. Места очень мало, я не могу снять комбинезон. Подползаю к выходу из расщелины, тут места чуть больше. Снимаю комбинезон, пытаюсь сесть на корточки и удержать равновесие, но получается плохо, ведь одновременно я стараюсь не ставить левую ногу на лед. Руками держусь за край расщелины. Мне все-таки удается пописать, но я намочила носок. Сержусь на себя. Аккуратно надеваю обратно все, что пришлось снять.

Я втягиваю босую ногу в штанину комбинезона, чтобы хоть как-то защитить ее. Снова сворачиваюсь клубочком, как ребенок. Боюсь, что ночь укроет меня своим ледяным саваном. Как я хочу, чтобы эта ночь закончилась и можно было выйти из этого насквозь промерзшего ада.

Левый носок мокрый, нога выскальзывает из комбинезона. Но я слишком устала, чтобы реагировать на это.

Снова включаю коммуникатор и вижу несколько сообщений от Людовика.

02:00: «Если ты это читаешь, заставь себя ответить. Не позволяй холоду победить тебя. Держись».

03:32: «Урубко принимает участие в спасательной операции. 6 человек. 2 вертолета».

Я не отвечаю. Нужно беречь пальцы. Надеюсь, что скоро рассвет, начинаю дремать. Неожиданно я оказываюсь в своей комнате в доме моих родителей. Каждый вечер я смотрела на Эверест – на постер, который висел над моей кроватью. На нем был изображен юго-западный склон. А ниже был стих из Библии: «Спокойно ложусь я и сплю, ибо Ты, Господи, един даешь мне жить в безопасности». Эти слова успокаивали меня, потому что я боялась ночи. То, что я видела на постере, восхищало меня. Я часто спрашивала у родителей, как альпинистам удается подниматься так высоко, к вечным снегам. А они отвечали: вырастешь – узнаешь!

Мы часто отправлялись на прогулку в горы. Мне было четыре года, когда родители взяли меня с собой в приют у ледника Блан в национальном парке «Экрен». Вместе с братом, который старше меня на два года, мы поднялись туда сами, без всяких капризов. Я всегда хотела подняться еще выше. Дома я проводила время, забравшись с братом на липу или на деревья, которые росли по берегам речки Лозьер, которая текла неподалеку. Я мечтала о горах, изучала карты, изданные Национальным географическим институтом Франции, и книги об альпинизме, разглядывала фотографии. Мир вершин все сильнее притягивал меня, как запретный плод, вызывающий все больше вопросов, как дыхание чего-то неведомого. Я хотела исследовать этот мир, составить собственное представление о том, что видела на картинках. Вот так началась моя жизнь альпиниста, мои экспедиции – с мечты, силы воображения и очень большого желания. Не знаю, что привело меня на Нангапарбат той зимой, но все началось в те годы, о которых я говорю.

Когда мне было тринадцать лет, во время летних каникул мы с братом работали на ферме – в десяти километрах от дома. Возраст еще не позволял мне официально работать, но я хотела узнать, что такое жизнь, и хотела зарабатывать деньги своими руками – как говорится, в поте лица своего.