Жить вместе в 21 веке

Реорганизация идентичностей не всегда проходит спокойно, она часто приводит к конфликтам или противостоянию с соседями. Не был далек от истины Бенджамин Барбер (Benjamin Barber), когда в своей книге «Jihad vs. McWorld» («Джихад против МакМира») указывал на усиление фундаменталистских и интегралистских процессов как реакцию на глобализацию. С этим теперь все согласны. «МакМир» означает способ производства, глобализированную систему жизни, совокупность культурных моделей, сердце и генетический центр которых находятся в Соединенных Штатах. Часто глобализация означает американизацию или западнизацию. Модель эта вызывает жесткую реакцию. Переосмысление идентичности идет через противопоставление себя другому, чужому: «Община укрепляется, но ценой терпимости и добрососедства, и создается мир, в котором принадлежность важнее власти граждан», — делает вывод Барбер.

Понять марксизм после марксизма

Реакция идентичности на МакМир проявляется не только в исламском фундаментализме (символом которого является молодой мусульманский радикал в кроссовках Nike). Реакция эта проходит через многие национальные, этнические, религиозные и культурные сообщества. К осознанию этого с религиозной точки зрения подошел Патриарх Константинопольской Православной Церкви Афина- гор (1886–1972). Балканский грек, он пережил распад Османской империи и кризис наций; после войны оказался между противоборствующими сторонами в греко-турецком конфликте и кипрском кризисе. Порой взгляд из мира религии лучше улавливает глубокие течения истории. Полвека тому назад Патриарх Афинагор уже отмечал тенденцию современного мира: «С одной стороны (…), в истории, расширяющейся до всемирной, появляется планетарный человек; с другой, возможно, во избежание безличности индустриального общества, каждый народ цепляется за свою оригинальность».

Перед лицом западнизации мусульмане чувствуют потребность вернуться к своим исламским корням, чтобы вновь сказать, кто они. Большие религиозные общины должны определить свою идентичность среди процессов секуляризации и слишком новаторских, по сравнению с традиционными стандартами, моделей жизни. Африканские государства, потеряв поддержку конъюнктурной идеологии третьего мира, вынуждены утверждать себя перед лицом этнической и религиозной идентичности своих граждан, охладевших к национальному патриотизму. Меньшинствам, если они не хотят умереть в тисках между глобальным миром и государством большинства, приходится по-новому определять себя и, по возможности, искать транснациональные связи. Огромный Китай озабочен сохранением своей целостности и испытывает потребность в новом подходе к этническим и религиозным меньшинствам. После 11 сентября для изучения этой сложной проблематики в современном Китае Дзян Дземинь (Jiang Zemin) основал Исследовательский Институт этнических меньшинств при Государственном Совете (китайском правительстве).

Необходимо учитывать, что в идущем процессе реструктуризации кризис марксизма оставил после себя пустоту. «Секуляризация» вследствие кризиса великой «светской» религии марксизма еще мало изучена. Идеология марксизма связывала коммунистические страны, западные компартии, освободительные движения, критически настроенных западных интеллектуалов и многих других. Она предлагала «глобальное» видение мира и будущего; на ее языке воспитывались правящие классы и велось политическое обсуждение современности. Марксистская перспектива ушла в прошлое, но стоило бы лучше понять, что из методов марксистских движений вошло в другие политические культуры: понять марксизм после марксизма. Следы его остались в идеологических системах и способах ведения политики в самых различных контаминациях. Например, в исламской теологии освобождения Али Шариати (All Shariati) (объединившей иранский шиизм и учебу в Париже в шестидесятые годы), успешно утвержденной революцией имама Хомейни.

Ззаметим, что христианская теология освобождения сыграла, пожалуй, меньшую историческую роль по сравнению с исламской.

Фундаменталистские сдвиги

Фундаменталистские сдвиги существуют. Но это не единственная реакция на глобализацию. К тому же исламский фундаментализм не родился в девяностые годы, он уходит корнями в давний кризис ислама при сопоставлении с Европой. Свое первое политическое и организационное выражение он нашел в двадцатые годы в «Братьях-мусульманах». Фундаментализм бывает не только религиозный, но и этнический (хотя это и более ограниченное явление): вспомним о баскском терроризме, имеющем фундаменталистские особенности — культ расы и земли, а также культ смерти.