Жить вопреки (СИ)

Девочка же смотрела на него с плескавшимся в столь же тускло-серых глазах потрясением и страхом. Судьбу этого юноши она явно знала, и быть ему явно кем-то ужасающим. Кем-то, кто сумел потрясти даже её до самой глубины души.

Когда он, немного растерянный, и, видимо, отвыкший от людской суеты, медленно прошёл мимо, она метнулась к нему и схватила за руку.

Брат девочки не успел её остановить. Да вообще никак среагировать не успел — она была быстрой и ловкой, как кошка. Не поймать, не удержать — увернётся.

На лице странника появилось выражение легкого недоумения и непонимания. Девочка заглянула ему в глаза и сильнее стиснула ладонь юноши.

— Отпусти его, — сказала Мирослава тихо-тихо, но, как он пораженно понял, не на местном языке, а на его родном. — Отпусти своего брата и все мысли о мести. Она ни к чему, кроме горя для всех, не приведёт.

Юноша при первых словах удивлённо, но с примесью страха глянул на девочку. Последние же слова заставили его крупно вздрогнуть. В глазах его появилось что-то странное, непонятное, незнакомое.

Мирослава больше ничего не сказала, только обняла странника, так и не вымолвившего ни слова.

***

Дикие Степи! Земли кочевых народов, отменных воинов, однако, не стремившихся воевать ради войны. В отличие от викингов у них была одна конкретная цель — новые земли для пастбищ, новые территории для кочевания.

Воинственные жители этих земель не любили гостей, достаточно часто совершали набеги на города и деревни, но не осмеливались начинать полноценную войну.

А ещё кочевники, жившие в местных степях, считали драконов духами своих предков, которых чтили и помнили. Никогда не нападали на них, не пытались убить.

Тех же пришлых на этих землях, кто осмелился поднять руку даже на Жуткую Жуть, ждала незавидная участь. Жрецы кочевников приносили таких глупцов в жертву Духам Предков, желая отвести от себя гнев своих божеств.

По глупости своей, Аран и Айва сумели остановиться рядом с временной стоянкой одного из этих племён, умудрившись как-то эту стоянку не заметить. Впрочем, надо было отдать должное кочевникам, маскироваться и прятать собственную настоящую численность они умели прекрасно.

Все те дни, что занял путь до Диких Степей, Аран обдумывал слова той странной девочки.

Айва, когда юноша рассказал ей про этот случай, ничего толкового рассказать не смогла — не доводилось ей доселе встречаться с людьми, видевшими будущее — Стражи могли заглядывать только в собственное прошлое, насколько ей было известно.

Откуда девочка могла знать про Беззубика?

Откуда в ней было столько уверенности, молчаливой решимости, хотя во взгляде мелькал истинно животный ужас?

Слова незнакомки резали не хуже ножа — они вновь разбередили только затянувшуюся рану, и от этого вновь хотелось то кричать, то плакать, то просто лежать на холодной сырой земле.

Но ему нужна была эта встряска — эта боль, словно рану прижгли, обеззаразили, была ему необходима.

Отпустить мысли о мести.

Иккинг, сколько бы ему не причинили боли, не стал бы мстить, остался бы выше этого, прощая неразумных своих обидчиков, но ведь он — не Иккинг, он — Аран. И потому, конечно, он задумывался о том, чтобы восстановить справедливость и заплатить кровью за кровь.

Но сейчас ему было противно даже от одной мысли о том, что он позволял подобным идеям рождаться в своей голове — слова девчонки стали для него якорем, тем самым искомым оком бури, штилем посреди шторма.

Отпустить их всех.

Он так и сделал.

Не простил — но отпустил. Оставил в прошлом — ведь они были недругами Иккинга. Не его.

И сразу стало легче.

И сразу стало проще идти дальше.

Пытаясь ни о чём не думать, юноша стал оглядывать местность.

Большая река протекала совсем рядом, однако весь её берег зарос колючим кустарником, поэтому пришлось искать более-менее пригодную для стоянки полянку.

Подходящее место нашлось возле небольшого холма, из которого торчали несколько камней. Что-то подсказывало путешественникам, что эти валуны здесь оказались не просто так. Но, впрочем, вряд ли это сделали люди — слишком уж большими были камни.

Самый примечательный из них имел необычно вытянутую форму. Он, нацеленный в зенит, напоминал коготь какого-то сверхгромадного зверя, который, впрочем, давно погиб, ибо сей коготь был явно отделён от тела.

Фантазировать на тему происхождения этого причудливого камня можно было ещё долго, но путешественники не располагали такими запасами времени, а потому созерцание прекрасного пришлось прервать.

Сказав юноше пока собирать костёр, чтобы приготовить рыбу, которую она пошла ловить, Айва отправилась на, собственно, поимку этой самой рыбы. Аран же отправился в ближний перелесок, дабы собрать сухих веток для костра.

Тишина абсолютной не была. Её разбивал вой степного ветра, щебет птиц и шуршание листьев. Закрыв глаза, Аран погрузился в воспоминания, и ему на миг показалось, что он стоит в лесу своего родного Олуха, наслаждаясь вечерней прохладой.

Напрасный самообман.

Слишком корявый, очевидный.

Ветер здесь был не такой, как там. И вечный запах прелых степных трав стал уже привычным.