Жить вопреки (СИ)

Надо показать племени, что он не был слаб, не был беспомощен.

Нельзя показывать, как он потерян, как он скорбел по сыну.

Однако нельзя было просто взять и жениться на любой понравившейся женщине — не по статусу вождю приводить в свой дом простолюдинку. Поэтому пришлось отправиться в путешествие в соседние племена, и сделать пришлось это быстро.

А у его давнего союзника и старшего товарища, Вульфа Одноглазого, с которым он однажды даже отправлялся в поход на южные земли, была как раз дочь на выданье.

Стоик был умён и потому заключил выгодный договор с племенем Вульфа, подкрепляемый браком.

Самое обычное явление, если честно.

Поэтому оно, конечно, никого не удивило.

Вот только девица, так неожиданно для самой себя ставшая невестой, была явно не рада свалившемуся на свою голову «счастью». Строптивая, она сразу дала понять, что покладистой и мирной не будет, и свою свободу будет отстаивать до конца.

Естественно, до победного.

Стоика такая позиция позабавила бы, но он был слишком измучен заботами о племени, чтобы выслушивать капризы, по его мнению, избалованной девчонки.

Она не хотела покидать свой остров, отрываться от семьи, но кто ж её спрашивал?

Стоика же Инга откровенно побаивалась, ведь слухи о нём ходили весьма разнообразные. Вот только её жених оставался очень загадочной личностью для бедной девушки.

Свадьба вождя стала очень важным для Олуха событием — люди пировали неделю, эль и заморские вина лились рекой. Люди радовались, забывая в празднестве о недавней скорби.

Богам приносились многие жертвы — с десяток овец и даже один пленённый разведчик Изгоев, столь удачно подвернувшийся под руку счастливым людям.

Всё в порядке вещей.

Они привыкли.

Последняя радость перед суровой зимой.

Как и прогремевшая спустя месяц новость о том, что юная жена вождя ждала ребёнка.

***

Для Лохматых Хулиганов эта зима оказалась настоящим испытанием на прочность, словно желая заставить их страдать, раз драконы не прилетали разорять остров.

Зима забрала немало жизней у сильного племени — самых больных и слабых — но выкосить его, пошатнуть его желание выжить, погасить его злость и холодную ненависть ко всему не сумела.

Много людей просто заболело, одевшись недостаточно тепло прежде чем выйти на улицу, и умерло.

Некоторые уходили на охоту и не возвращались.

Но желание жить вопреки всему горело как никогда.

Вот только люди были бессильны перед природой.

Стихия ставила на место возгордившихся людишек, напоминая им, что такое отчаяние, безысходность и абсолютная беспомощность.

Готи, к удивлению всех, заявила, что эта зима — наказание Тора за то, что они посмели отобрать у него его любимца, возомнив себя вершителями судеб и забывшим о своём месте.

Убивая Ночную Фурию, никто не подумал о том, что это может сильно не понравится её покровителю.

А ведь все знали о том, что это Порождение Молнии и самой Смерти, будь оно трижды проклято, создано Тором во его гневе на провинившихся людей. Чем именно люди разозлили своё божество, легенды умалчивали — никто не знал, а догадки… Разве можно было им верить?

Бог лишился исполнителя собственной воли, вершителя суда над провинившимися людьми, и теперь решил проучить их них за это — всё чётко укладывалось в картину мира викингов.

Так, по крайней мере, считали олуховцы.

За необдуманные поступки всегда приходила расплата — это было неизбежно, и незнание законов не освобождало глупцов и нахалов от ответственности.

Это было естественно и понятно — викинги поняли и приняли свой промах.

Да, Зима стала страшным испытанием.

Но, видимо, судьба хранила Ингу и растущая под её сердцем новая жизнь была в безопасности.

***

Инга Хеддок, пыталась привыкнуть к новой, так резко переменившейся жизни, мало что сохранившей от прежней.

Ведь бытие замужней женщиной существенно отличалось от существования в роли свободной девы — у неё появился голос в Совете острова, как у жены Вождя, хоть, конечно, её мало кто слушал. На неё больше не смели заглядываться ни взрослые воины, ни молоденькие парнишки — можно было и вызов на дуэль получить. Впрочем, девушка сердцем чуяла, что супруг её никогда на такое не пойдет — не до того ему было.

Сам же Олух ей очень понравился.

И алые закаты, и золотые рассветы, и тишина прохладных лесов, и суровая красота голых прибрежных скал.

И люди.

Честные, искренние, пусть порою и немного грубоватые.

То, что люди смотрели на неё с благосклонностью, то, что они с восторгом приняли её желание показывать, что она в первую очередь воин, то, что она была так похожа и так не похожа на свою предшественницу…

Да, всё-таки не разница в возрасте, не те проклятые шестнадцать лет, а именно погибшая первая жена вождя стояла между ними.

Инга ведь честно изо всех сил старалась понять своего мужа, искренне пыталась полюбить его, принять его, смериться с сделанным её отцом за неё выбором… Но заставить сердце любить против его воли, а Стоик не спешил помогать ей в этом, откровенничать или хотя бы более ласково разговаривать и смотреть, хотя и окружил заботой о её здоровье.

Хотя нет.

О здоровье ещё не рождённого наследника.