Жить вопреки (СИ)

Нет правых и виноватых, остались живые и убитые.

Астрид, потерявшая в этой страшной, пусть и не столь масштабной битве, нескольких старших товарищей, не находила себе места. Смешанные чувства переполняли её. Она разрывалась внутри на части — чувство вины грызло её душу, не давало нормально думать.

С одной стороны, она стала причиной гибели стольких бойцов, хотя вполне могла воспользоваться симпатией сына вождя, его миролюбивостью и, отшвырнув его, прикончить дракона одним резким взмахом секиры.

Она ведь могла…

Что её остановило?

Что не дало ей получить славу, спасти этого бестолкового паренька, вздумавшего играть с огнем и слишком заигравшегося?

Может, её остановил именно этот огонь? Это невероятное, несколько завораживающее пламя, разгоревшееся в недавно ещё потухших, практически серых глазах Иккинга. Это воодушевление, эта живость, почти счастье…

Она никогда не видела его таким. Он всегда был серьезен, хмур, даже печален.

Но теперь…

Это преображение, эта невероятная метаморфоза! Эта решимость, смешанная с доброжелательностью и миролюбивостью, остановила её… Но ясно теперь одно — он не отступил бы. Его было бы невозможно вразумить, объяснить его неправоту, вернуть на сторону людей…

Проклятый дракон!

Это всё он!

Околдовал паренька, затмил ему разум…

Ненависть к драконам, несмотря ни на что, только возросла в душе девушки. Она стала желать мести, и не только за убитых сегодня одноплеменников, но и за сбитого с пути, погубленного парнишку…

С другой стороны, если бы она и другие ребята более дружелюбно отнеслись к Иккингу, если бы приняли его в свою компанию, не стали бы обращать внимания на его странности, то ничего этого не произошло бы.

Он ведь славный малый, котелок на голове точно варил получше, чем у Сморкалы. Да и умом он превосходит даже Рыбьенога, который, между прочим, представлял собой ходячую энциклопедию, но вот только на практике полученные знания он применять не умел, а потому они чаще всего оказывались бесполезны… Он ведь не завёл эту вредоносную дружбу с драконом, не предал бы свой народ!

Ведь стоило просто больше внимания ему уделять, и тогда никто сегодня не погиб бы…

Она же тогда не колебалась, когда бежала в деревню, когда рассказывала вождю про Ночную Фурию. Даже будучи воином, одним из лучших среди своих ровесников, она оставалась девушкой, которой присущи все человеческие чувства. И именно поэтому ей, чисто по-человечески, было жаль этого непутёвого мальчишку, сбившегося с пути.

Иккинг был обычным мальчиком, никогда не выказывал своей симпатии к врагам, столько старался, чтобы убить дракона и завоевать уважение. Совершенно нормальная мечта для викинга-подростка.

Что его сбило с пути?

Что заставило пойти на предательство?

Ведь, если знать, что сбило с пути, испортило такого толкового паренька, можно будет предотвратить нечто подобное в будущем. Хотя сегодняшний день преподал урок на десятки лет вперёд — никогда не иди против людей, не перебегай на сторону противника, каким бы сильным он ни был, ибо кара за предательство непременно настигнет, но раскаиваться и сожалеть о содеянном будет уже поздно…

Интересно, а Иккингу самому не было страшно находиться рядом с драконом? Он хоть на долю мгновения мог предположить, что всё-таки не стоит поворачиваться спиной к своему «другу», не стоит ему доверять? Что такого сделал безжалостный убийца, что не смогли сделать люди?

Но ответа не будет никогда.

Единственный, кто его знал, сейчас лежит в грязи из крови и выжженной земли перед тем, что стал причиной гибели стольких храбрых воинов, просто защищавших своих товарищей, свой дом…

Ведь ясно, как день, — драконы — убийцы и доверять им нельзя… Их надо убивать, дабы они не убили нас, дабы защитить свой дом, своих друзей, свою семью…

Так перед кем она чувствовала себя виноватой — перед убитыми товарищами или перед тем доверчивым пареньком, которого они не уберегли, которому позволили оступиться, стать на неверный путь?

Так или иначе, боль рвала душу в клочья, когда Астрид вновь вспоминала эти глаза…

Это столь недавно вспыхнувшее пламя потухло вновь.

Там остался пепел.

Душа его сожжена.

Ими сожжена.

Надежда погасла в его глазах, как и вера в добро, эти глаза больше не излучали любовь ко всему живому, они словно говорили: «Мне больше нечего терять, я не отступлюсь!»

И не отступился.

Но видеть слёзы на глазах юноши было невыносимо. Он слишком привязался к этому монстру, возможно, даже сам не поняв этого. Викинги разрушили его мир… Чтобы он не сделал то же с ними.

Один человек — небольшая цена, но…

Ещё больнее было видеть слёзы вдов и сирот. Сколько проклятий, сколько речей, переполненных ненавистью и презрения, обрушилось на голову несчастного юноши, совершившего свою роковую ошибку…

И уж точно она никогда не забудет этих распотрошенных тел, окровавленных и изуродованных…

Вот пред её глазами вновь всплывает та картина — взмах сильной чёрной лапы, треск рвущейся плоти, крик и предсмертный хрип… Брызги крови, крики товарищей убитого…