Житейские воззрения кота Мурра

Юлия робко отстранилась. Крейслер подошел к принцу и сказал: «Поскольку мне, ваше сиятельство, вы не пожелали сказать ни одного похвального слова, которое я как композитор и недурной певец, думается мне, столь же заслужил, как и фрейлейн Юлия, то заметно, что я с моими слабыми музыкальными познаниями не произвожу на вас достаточно сильного впечатления. Но должен заметить, что я обладаю также и некоторым опытом по живописной части, и я буду иметь честь показать вам занятнейшую миниатюру, которая представляет некую персону, чья необыкновенная жизнь и поразительный финал известны мне в таких подробностях, что я могу их преобстоятельно изложить каждому, кто только пожелает меня выслушать». – «До чего же вы назойливы!» – пробормотал принц. Крейслер вытащил из кармана шкатулочку, извлек из нее миниатюрный портрет и поднес его к глазам принца. Принц взглянул, вся кровь отхлынула от его лица, глаза его остановились, губы задрожали и, бормоча сквозь зубы: «Maledetto!»[84] – он убежал прочь.

– Что все это значит? – спросила перепуганная насмерть Юлия. – Что все это значит, Крейслер, – скажите мне все!

– Совершенные пустяки, – ответил Крейслер, – развеселые проказы, заклинания бесов и всякая прочая чертовщина! Взгляните-ка, милая фрейлейн, как этот симпатичный принц бежит через мостик, делая самые крупные шаги, на которые только способны его сиятельные нижние конечности. О боже! – он полностью открещивается от своей сладчайшей идиллической натуры, ему даже не хочется хоть искоса взглянуть на озеро, он больше не жаждет кормить ручного лебедя – ах, ну что за милейший бес, бес, бес!

– Крейслер, – молвила Юлия, – самый тон вашей речи леденит мою душу, я предчувствую недоброе, – что у вас за счеты с принцем?

Капельмейстер отошел от окна, с глубоким волнением взглянул на Юлию, которая стояла перед ним, молитвенно сложа руки, как будто заклинала доброго духа, чтобы он снял с нее бремя ужаса, бремя, заставлявшее ее проливать слезы.

– Нет, – сказал Крейслер, – никакой враждебный диссонанс не должен нарушить то небесное благозвучие, которое живет в твоей душе, о кроткое дитя! Под разными личинами, прикрываясь капюшонами, шествуют духи ада по белу свету, но у них нет власти над тобой, и ты не должна узнать их, узнать их черные поступки и деяния! Успокойтесь, Юлия! Позвольте мне молчать, ведь теперь уже все прошло, все миновало!

В этот миг, чрезвычайно взволнованная, вошла Бенцон.

– Что случилось, – воскликнула она. – Принц, как безумный, промчался мимо, так и не заметив меня! А у самого замка ему навстречу шел адъютант, они о чем-то весьма шумно поговорили, потом принц, мне кажется, я это верно заметила, отдал адъютанту какие-то важные приказания, ибо, едва принц вступил на порог замка, адъютант с величайшей поспешностью бросился в павильон, в котором он живет. Садовник сказал мне, что ты стояла с принцем на мосту, и тут меня охватило, сама не ведаю почему, предчувствие чего-то ужасного, и я поспешила сюда, – скажите же, что стряслось?

Юлия рассказала все.

– Тайны, да? – резко спросила Бенцон, метнув на Крейслера пронизывающий взгляд.

– Дражайшая советница, – возразил Крейслер, – бывают мгновения – положения, более того, ситуации, когда, как я полагаю, человеку непременно следует держать язык за зубами, ибо ежели он распустит язык и раскроет рот, то из этого рта не выйдет на свет ничего, кроме решительной чуши, которая способна только вызвать раздражение в душах людей разумных и добропорядочных!

Тем он и ограничился, невзирая на то что Бенцон казалась глубоко уязвленной его молчанием.

Капельмейстер проводил советницу с Юлией до замка, а затем отправился в обратный путь, в Зигхартсвейлер.

Едва лишь он скрылся в тенистых аллеях парка, адъютант принца вышел из павильона и пошел той же дорогой, что и Крейслер, ему вслед. Вскоре после этого в чаще леса раздался выстрел!

Той же ночью принц покинул Зигхартсвейлер; он написал князю Иринею и засвидетельствовал ему свое почтение, обещая вскорости вернуться. Когда на следующее утро садовник с подручными своими обходил парк, он нашел шляпу Крейслера, на которой были следы крови. Сам Крейслер исчез, о нем ничего не было слышно. Поговаривали…

Том второй

Раздел третий Месяцы учения. Капризная игра случая