Жити и нежити

– Нет. И здесь нет. Куда же они могли подеваться? Мадемуазель, вы не видали нашего ключа?

Он шагнул к Джуде, и из её джинсов посыпались аудиодиски, пуанты, коробочки с монпансье, пудреница, влажные салфетки, наушники… Мы хохотали, не в силах остановиться, проворные руки Юлика мелькали в воздухе, как птичьи крылья, и только когда из кармана Джуды показался лоскуток кружевного розового белья, она, не переставая смеяться, залепила Юлику звонкую пощёчину.

– Пардон, увлёкся, – отпрянул он и, держась за щёку, приблизился ко мне. – Княжна, позволите?

– У меня нет, – выдавила я сквозь хохот.

– Я верю, но исключать возможность нельзя, необходима проверка, порядок, знаете ли, я быстро, – частил он, и, пока мы давились смехом, как икотой, пока Сергеич, обалдев вконец, таращил на нас глаза, как таракан, Юлик ловким движением извлёк у меня из-под копны волос пистолет, развернулся и, не целясь, трижды выстрелил в сторону двери.

Раздался треск, обвалился кусок гипсокартона, запахло едким, дверь шарахнула так, что на лестнице посыпалась штукатурка, – это Сергеич уже катился на улицу. Мы хохотали до слёз, а Яр сквозь смех, обернувшись к Юлику, выдавил:

– Молодец!

Юлик расшаркался.

– Молодец, – добавил Яр, и голос его уже звучал по-другому, смеха в нем не было. – Устроил грохот, напустил дыму, перепугал до смерти хорошего, в общем-то, человека. И что теперь? – Он обвёл нас глазами. – А теперь нам пора выметаться отсюда. Время этого места для нас истекло.

Мы притихли и смотрим на Джуду: отчего-то все сразу подумали о ней. Нам-то что, а она? Но она всё ещё возбуждена, лицо её горит, как от жара, и глаза – о, что за восхитительное безумие в этих глазах!

Вдруг, оборвав собственный смех, будто она его придушила, Джуда скользит с рояля, на котором сидела, подходит к Яру и целует его в губы долгим, глубоким, как беспамятство, поцелуем.

У нас обрывается дыхание.

– Так чего вы сидите? – выдохнула она голосом, от которого нас морозит. – Бежим!

– Да, да, бежим! – суетится Юлик.

– Куда? – растерялся Яр.

– Куда угодно! Ко мне. На край света. Только я с вами. Теперь навсегда. Да?

– Да, – говорит Яр, глядя ей в глаза, и не стал прятать пальцы в карман.

О Яр, солнечный мой брат! Что же ты делаешь? Лучше скажи, лучше скажи ей всю правду прямо сейчас, сейчас, когда она поймёт, когда сможет понять.

Но он молчит.

– Да! – Юлик театрально всплёскивает руками. – Бежать! Всем вместе! Да! Но куда? – Куда? – оборачивается он на меня.

– Купала! – вдруг вспыхивает у меня в голове. – Яр! Ём звал меня на фестиваль, на праздник Купалы. Поехали вместе!

– Куда? – стали спрашивать все, а Джуда впервые смотрит на меня прямо:

– Ём? Ты знаешь Ёма?

И тут мы с ней узнаём друг друга, будто для обеих протёрли окуляры: клуб, день рождения «Велесова солнца», Ём на сцене, Айс в зале. Айс со спутницей, красивой, как статуэтка из слоновой кости – с ней, с Джудой.

– Купала! – голосит Юлик. – Через два дня! Князь! Конечно, как мы могли забыть: будет купальская ночь! Самая! Самая-самая…

Но Яр смотрит на него грозно, и Юлик обрывает себя, прежде чем успевает выболтнуть лишнего – про нас и про нашу природу.

– Всё. Уходим, – командует Яр. – Ни минуты больше. Сейчас здесь будут. Цезарь, вперёд. Юлик, выводи женщин.

– А ты? – Джуда вцепилась ему в руку.

– Я следом. Иди.

Мы спускаемся. Впереди Цезарь. Его тяжёлые шаги отзываются меж этажами, как поступь судьбы. Следом идёт Юлик, освещая ступени фонариком из мобильного. Я ступаю за ними в темноту, как в ночную воду. «Княжна! Не отставайте, княжна!» – зовёт Юлик, и мне кажется, что мы уходим под землю, в лаз, который выведет нас по ту сторону осаждённой крепости.

Оборачиваюсь. Наше пристанище стало тем, чем было всегда, как если бы нас никогда здесь и не было. Разве что варган на стене остался. Посреди чердака стоит Яр. Как капитан, он последним уходит с тонущего корабля.

И я знаю, о чём он думает. Боги видят, я это знаю.

3

– Сюда! – крикнула Джуда, распахивая переднюю дверцу машины. Она была за рулём. Юлик и Цезарь уже сидели на заднем. Дождь хлестал такой, что мы в секунду промокли. – Садись ко мне, – кивнула она, – пусть парни сзади. – Я быстро залезла и хлопнула дверцей, Яр сел сзади. Джуда вдавила газ, резко вывернув руль. Машина крутанулась в узком дворе и вынырнула вон.

– Девочки, а мы куда? – поинтересовался Юлик, перегнувшись к нам.

– На Лысую гору! – ответила Джуда и рассмеялась. Она была бледная и счастливая. Юлик из вежливости посмеялся с ней, потом сказал:

– Я к тому, что, если мы хотим отправиться на празднование Купалы, я имею интерес взять с собой одну особу…

– И я тоже такой интерес имею, – подал голос Цезарь.

– Князь. Светлейший. – Юлик сделал самую просящую из своих физиономий.

– Хорошо, берите своих особ, – усмехнулся Яр.

– Хорошо, – повторила Джуда и пнула тормоз. Машина остановилась у метро. Юлик с Цезарем клюнули вперёд. – Берите своих особ.

– Премного благодарен, – сказал Юлик, вылезая под дождь.

– Благодарю покорно, – откланялся и Цезарь.