Житие маррана

Высокий шел быстро и при ходьбе загребал длинными ручищами, как веслами, а взгляд имел совершенно безумный. Судя по пыльному облачению, путь он держал издалека.

— А откуда вы идете? — поинтересовался Франсиско.

— Из Ла-Риохи.

Мальчик прибавил шагу, чтобы не отставать от монахов, и сказал, что сам он в Ла-Риохе не бывал, а вот отец его — тот да, и не раз. При этих словах высокий улыбнулся краешками губ и спросил: «И как же зовут твоего отца?» Франсиско ответил, что папу зовут Диего Нуньес да Сильва и что он врач.

— Диего Нуньес да Сильва?

Францисканец подошел к Франсиско и обнял его длинной, как щупальце, рукой.

— Знавал я твоего отца! Мы с ним о многом беседовали, в том числе и о медицине. В этих краях очень нужны врачи, понимаешь? Я вот так и не смог доучиться: меня послали в Монтилью, в тамошний монастырь, а потом в обитель Лорето. Твой отец с огромным интересом слушал мои рассказы об эпидемии бубонной чумы в Испании. Тебе известно, что такое бубонная чума?

Франсиско покачал головой.

Монах, шагая рядом, принялся ему объяснять, и делал это с нескрываемым удовольствием: видимо, за время пути ему не удалось перемолвиться словом ни с кем, кроме помощника. Наконец за поворотом в вечернем сумраке их взглядам открылся город: дома и башни, рассыпанные по берегу перламутровой реки. Цикады затянули свою оглушительную приветственную песнь. Все трое остановились, чтобы полюбоваться пейзажем. Тощий францисканец дышал ртом, улыбался, а ветерок шевелил его бороду.

Тени сгущались, и Франсиско пошел впереди, указывая странникам путь. И тут его слуха коснулся чистый, дивный звук, ангельская мелодия. Ничего подобного мальчик прежде не слышал. Он обернулся и увидел, как высокий монах, положив на плечо и прижав подбородком какую-то штуку, водит по ней тоненькой палочкой. Франсиско так заслушался, что даже споткнулся и налетел на мула. От восторга ему захотелось пуститься вскачь. Мелодия трепетала, точно гигантская бабочка, осеняя все вокруг лазоревыми и золотистыми крылами. Францисканец поднимал и опускал легкую палочку правой рукой, а пальцы левой проворно бегали по струнам.

Спутник чудесного музыканта заметил восторг мальчика и шепнул ему на ухо:

— Этот человек — святой. Так он выражает свою благодарность Господу.

У стен города монах перестал играть и убрал скрипочку в переметную суму.

— Ты можешь показать нам дорогу к францисканскому монастырю?

— Да. Он рядом с нашим домом.

— Я монастырский визитатор[21], обхожу обители. Передай отцу, что завтра я с удовольствием повидал бы его. Меня зовут Франсиско Солано[22].

Мальчик молча сглотнул. У него язык не поворачивался сказать, что отца арестовали за иудейство.

— Что с тобой, дитя мое?

Франсиско потупился. А монах вдруг опустился перед ним на колени. Подумать только, встал на колени перед каким-то юнцом! Потом ласково взял мальчика за подбородок, легонько приподнял ему голову и заглянул в глаза.

— С твоим отцом приключилась какая-то беда?

У Франсиско перехватило горло, но он все же вымолвил, что отца увезли в Лиму.

— А, понимаю… — пробормотал монах.

Он встал, окинул взглядом небо, на котором уже проклюнулись звезды, посмотрел на своего спутника и велел продолжать путь. Вот и главная улица. Мальчик почувствовал на плече легкую горячую ладонь. Чудо, настоящее чудо! Ему захотелось упасть в ноги тощему францисканцу.

У ворот монастыря монах-скрипач сказал ему на прощание:

— Завтра я приду благословить ваш дом. Ступай с Богом.

Франсиско вскочил на мула и, забыв, что тот хромает, пустил его галопом, хотя до дома было рукой подать. Вбежал, кинулся к матери, вне себя от возбуждения плюхнулся на пол и, обняв ее колени, выпалил: «Завтра к нам явится ангел!»

Альдонса слышала об этом чудотворце с трехструнной скрипочкой, но сыну не поверила: «Зачем ему тратить свое драгоценное время и благословлять наш проклятый дом?»

На следующее утро Каталина ушла на реку стирать белье и вернулась к полудню сама не своя — в городе, мол, только и разговоров, что о святом скрипаче-францисканце, который понимает язык животных и творит дивные дела. Люди говорят, что инструмент у него волшебный, а рукава широченные, и вот почему: как-то раз берегом шел караван, путники совсем изголодались; так падре опустил руки в воду и без всяких снастей, просто рукавами наловил столько рыбы, что хватило на всех. А рукава так и с тех пор и болтаются в память о том чуде. Франсиско слушал разинув рот.

Вечером к ним заглянул брат Андрес, спутник скрипача (он уже побывал у монастырского цирюльника и был гладко выбрит, но горб никуда не делся), и сообщил, что брат Франсиско явится, как только закончит дела, и он-де просто зашел предупредить. Альдонса по своему обыкновению подала гостю чашку шоколада и кусок пирога. Тот похвалил угощение и спросил, все ли семейство в сборе.

— Да, всё, — ответила хозяйка.

— Нас теперь раз, два и обчелся, — добавила Фелипа.