Житие протопопа Аввакума, им самим написанное

Изволила мати меня женить. Аз же Прсвятй Богородице молихся, да даст ми жену – помощницу ко спасению. И в том же сел двица, сиротина же, безпрестанно во церковь ходила, имя ей Анастасия²⁸. Отецъ ея был кузнецъ, именем Марко, богатъ гораздо, а егда умре, посл ево вся истощилося. Она же в скудости живяше и моляшеся Богу, да же сочетается за меня совокуплением брачным. И бысть по воли Божии тако.

Посем мати моя отиде к Богу в подвизе велице. Аз же от изгнания преселихся во ино мсто²⁹. Рукоположен во дьяконы дватцети лт з годом и по дву лтех в попы поставлен; живый в попхъ осмъ лтъ и потом совершен в протопопы православными епископы³⁰; тому дватцеть лтъ минуло, и всего тритцеть лтъ, какъ священъство имю, а от рода на шестой десяток идетъ.

Егда аз в попхъ был, тогда имлъ у себя детей духовных много, по се время сотъ с пять или шесть будет. Не почивая аз, гршный, прилжа во церквах, и в домхъ, и на распутияхъ, по градом и селам, еще же и во царствующемъ град, и во стран Сибирской, проповдуя и уча слову Божию, годовъ будет тому с полтретьятцеть.

А егда еще былъ в попхъ, прииде ко мн исповдатися двица, многими грхми обременена, блудному длу и малакии всякой повинна, нача мн, плакавшеся, подробну возвщати во церкви, пред Евангелиемъ стоя. Аз же, треокаянный врачь, слышавше от нея, сам разболвся, внутрь жгом огнемъ блудным.

И горко мне бысть в той час. Зажегъ три свщи и прилпилъ к налою, и возложилъ правую руку на пламя, и держалъ, дондеже во мн угасло злое разжежение.

И отпустя двицу, сложа с себя ризы, помолясь, пошелъ в дом свой зло скорбенъ; время же яко полнощи. И пришед в свою избу, плакався предъ образом Господним, яко и очи опухли, и моляся прилжно, да же отлучит мя Бог от детей духовных, понеже бремя тяшко, не могу носити. И падох на землю на лицы своем, рыдаше горце, и забыхся лежа.

Не вмъ какъ плачю, а очи сердечнии при реке Волге. Вижу: пловут стройно два корабля златы, и весла на них златы, и шесты зла-ты, и все злато. По единому кормщику на них сидльцов. И я спросилъ: «Чье корабли?» И он отвщали: «Лукин и Лаврентиевъ», – сии быша ми духовныя дти, меня и дом мой наставили на путь спасения и скончались богоугодне. А се потом вижу третей корабль, не златом украшен, но разными красотами испещренъ, красно, и бло, и сине, и черно, и пепелесо, егоже умъ человчь не вмстит красоты его и доброты; юноша свтелъ, на корм сидя, правитъ; бжит ко мн из-за Волги, яко пожрати мя хощет. И я вскричал: «Чей корабль?» И сидяй на нем отвщал: «Твой корабль. На, плавай на нем, коли докучаешь, и з женою, и з дтми». И я вострепетахъ и, сдше, разсуждаю, что се видимое и что будетъ плавание.

А се по мале времени, по писанному, «обьяша мя болзни смертныя, бды адовы обыдоша мя, скорбь и болзнь обртох»³¹. У вдовы начальник отнял дочерь. И аз молих его, да же сиротину возвратит к матери. И онъ, презрвъ моление наше, воздвиг на меня бурю, и у церкви, пришед сонмом, до смерти меня задавили. И аз лежал в забыти полчаса и болыни, паки оживе Божиим мановением. Он же, устрашася, отступился мн двицы. Потом научил ево дьяволъ: пришед во церковь, бил и волочил меня за ноги по земл в ризах. А я молитву говорю въ то время.

Таже инъ начальник во ино время на мя разсвирпел: прибжавъ ко мн в дом, бив меня, и у руки, яко пес, огрыз перъсты; и егда наполнилась гортань ево крови, тогда испустилъ из зубовъ своих мою руку и, меня покинувъ, пошел в дом свой. Аз же, поблагодаря Бога, завертвъ руку платом, пошел к вечерн. И на пути он же наскочил на меня паки со двема пистольми и запалил ис пистоли. И Божиимъ мановением на полке порох пыхнулъ, а пистоль не стрелила. Он же бросил ея на землю и из другия запалил паки. Божия же воля так же учинила: пистоль и та не стрелила. Аз же прилжно, идучи, молюсь Богу; оснил ево больною рукою и поклонился ему. Онъ меня лаетъ, а я ему говорю: «Благодать во устнхъ твоих, Иван Родионович, да будет».

Посем двор у меня отнял, а меня выбил, всево ограбя, и на дорогу хлба не дал. В то же время родился сынъ мой Прокопей, что нын сидит с матерью и з братом в земл закопан³². Аз же, взяв клюку, а мать – некрещенова младенца, пошли з братьею и з домочадцы, амо же Богъ наставит, а сами, пошедъ, запли божественныя псни, евангельскую стихру, большим роспвом, «На гору учеником идущим за земное Вознесение, предста Господь, и поклонишася ему»³³, – всю до конца, а пред нами образы несли. Пвцов в дому моем было много, – поюще, со слезами на небо взираем. А провождающии жители того мста, мужи, и жены, и отрочата, множество народа, с рыданиемъ, плачюще и сокрушающе мое сердце, далече нас провожали в поле. Аз же, на обычном мсте став и хвалу Богу воздав, поучение прочетъ и благословя, насилу в домы ихъ возвратил; а з домашними впред побрели и на пути Прокопья крестили, яко каженика Филиппъ древле³⁴.

Егда же аз прибрел к Москв к духовнику цареву протопопу Стефану³⁵ и к другому протопопу, к Неронову Иванну³⁶, они же обо мн царю извстиша, и с тхъ мстъ государь меня знать почал.