Живая Карта

Когда Хеди взяла весло, чтобы продолжить грести, лодка тут же замедлила ход. На всякий случай она снова схватилась за борт левой рукой – каноэ снова дёрнулось и быстро поплыло вперёд. Символ φ на её руке едва заметно пульсировал.

Проверив всё ещё раз, девочка воскликнула через плечо:

– Это татуировки. Они тянут нас вперёд!

– Замечательно, – обрадовалась Джелли. – Мне казалось, у меня сейчас руки отвалятся!

Они устроились поудобнее, внимательно оглядываясь вокруг, но радуясь, что хотя бы идти и грести дальше не придётся. Через некоторое время Хеди повернулась к Сайрусу:

– Ты наполовину фейри. А что ты умеешь?

– Хм-м-м. – Он поднёс фонарик ближе к лицу, показал на свои глаза и стиснул зубы, сосредотачиваясь. Его глаза из карих очень медленно превратились в тёмно-фиолетовые. – Когда мне было десять лет, я мог полностью изменить внешность. Мог стать похожим на тебя, если бы захотел. Иногда я превращался в Кэндис прямо во время того, как она меня отчитывала. О, как её это бесило, – усмехнулся Сайрус.

– А что ещё? – спросила Джелли.

– Что ещё?

Сайрус посмотрел на холодную воду и тихо запел. Хеди не понимала слов, но мелодия вызывала у неё сильнейшую печаль, тоску по тому, что она никак не могла вспомнить, но очень хотела найти.

А потом юноша вдруг перестал петь. Его глаза снова стали карими, а сильное чувство тоски куда-то исчезло.

– Когда я был маленьким, то мог этой песней заманить людей в мир Аос Ши. Ну, если бы проход был открыт.

Хеди заметила, как заворожённо Джелли смотрит на Сайруса. Может быть, на одних эта песня действует иначе, чем на других? Хеди щёлкнула пальцами перед лицом Джелли, чтобы вывести её из транса.

– Жутковато как-то.

– Знаю, – ответил Сайрус. – Я никогда ничего такого не делал. Иногда я с помощью этой песни заставлял людей дать мне пирожное или отмазывался от домашних дел. Кэндис очень настаивала, чтобы я делал уборку. А ещё я могу заставить молоко скиснуть. Довольно жалкий навык – ну, если, конечно, вам не нравится йогурт.

Он тоскливо улыбнулся.

– Но больше всего мне не хватает другого. До двенадцати лет я умел летать.

– То есть у тебя были крылья?

– Нет. Просто умел летать. Теперь я могу только очень высоко подпрыгнуть.

– Так вот как ты так быстро перемахнул через мосты в Загадочном Лесу, – сказала Хеди.

Сайрус кивнул.

– А почему Кэндис так злится, когда ты просишься на Фантастикану? – спросила Джелли.

– «Ловкость Рук» хочет, чтобы я полностью лишился дара фейри. Понимаете, это совсем не та магия, которую творят Кэндис и все остальные на Фантастикане. Людям нужен какой-нибудь предмет, чтобы направлять магию и колдовать. Волшебные палочки, ткацкие станки, ракушки, да что угодно – они ловят в них силу и направляют её. А вот у Аос Ши магия необузданная, она течёт прямо сквозь тебя. И чем старше я становлюсь, тем сильнее пересыхает во мне этот поток с каждым новым днём рождения. Так что в этом году я хотел выступить на Фантастикане, пока ещё хоть что-то могу. Чтобы напомнить всем, кто я такой.

Он скривился:

– Кэндис всегда говорит мне: «Хватит думать о прошлом, прими своё будущее».

– А ты можешь научиться нормальной магии? – спросила Хеди. – Ну, такой же, какую творят другие ребята на Фантастикане? Человеческой.

– Ты говоришь как Кэндис. Это совсем другое.

– Почему?

Сайрус коснулся пальцами воды.

– Представь, что ты открываешь рот, чтобы петь, и из него льются звуки симфонического оркестра. А потом представь, что ты лишилась этого дара, а тебе говорят, что ты всё равно можешь сочинять музыку – если научишься играть на всех инструментах оркестра руками. Но ты всё равно не сможешь играть на всех них одновременно, так что никогда не воссоздашь прежних звуков. Вот поэтому. – Боль в его голосе была осязаемой. – Эта часть меня быстро превращается в ничто, и вскоре я буду таким же обычным, как все остальные. Если только не вернусь на мамину родину.

Погружённые в свои мысли, они довольно долго плыли вперёд в тишине. А потом каноэ задрожало и начало лихорадочно меняться в размерах – то увеличиваться, то уменьшаться.

– Сайрус, а сколько ещё будет действовать твоё заклинание увеличения башмака? – встревоженно спросила Джелли.

Сайрус потрепал каноэ по борту, словно испуганного зверя.

– В гостинице дерево не двигалось, пока ему не приказывали измениться снова.

Каноэ снова дёрнулось.

– Почему оно так делает? – вскрикнула Джелли.

– Не знаю. Я никогда раньше не делал лодок.

Дуг повёл носом и внимательно посмотрел вниз по туннелю.

– А там что такое?

На стене водного штрека блестели крохотные точки света. Хеди инстинктивно убрала руку с борта каноэ, чтобы замедлить ход, и они увидели на камнях блестящие слова.

Тот, кто ищет Кросно,

Обречён судьбою на погибель,

Коль лишит он славы трона,

Доброта утонет, как грузило.

– Ну замечательно, – пробормотал Дуг, когда Хеди прочитала надпись. – А что это значит?