Живи, Алонзо

Ждать парню пришлось относительно недолго. В июне Алонзо вместе с Игнацио и тысячами других солдат были отправлены на фронт, в область Венеция-Джулия. Алонзо стал участником захвата города (Cormons) Кормон. Отступая, австрийцы вели ответный огонь, и некоторые итальянцы были убиты во время наступления. Один из солдат находился совсем рядом с Алонзо и боковым зрением парень наблюдал, как только что живой человек стал мёртвым. В тот момент мурашки пробежали по телу. Тогда он произвёл несколько выстрелов, но заведомо целился в слепую мишень. На входе в город лежали убитые австрийцы. Алонзо рассмотрел одно из неподвижных тел, лежащее в собственной луже крови. “Такой же человек, только в другой форме” – подумал он про себя и сказал:

– Жуткое зрелище, – при этом, взглянув на Игнацио.

– Ничего жуткого, это война, а это враг. Не жалей их, – больше шансов, что вернёшься домой живым, – сказал один из рядом шедших солдат.

Они заняли город, но продвигаться далее было невозможным из-за сопротивления австрийцев. Кормон стал в каком-то смысле временным домом для солдат, который подвергался атакам и обстрелам артиллерии. Тем не менее итальянцы отбивались и не сдавали позиций.

Опыт боевых действий в корне изменил представления Алонзо о войне. Теперь он был убеждён, война – это ужас, который не щадит никого, и ты не знаешь когда придёт твоё время. Утром солдат рассказывает о своей профессии, о жене с детьми, которые ждут, а вечером, его бездыханное тело в противоестественной позе лежит на краю окопа. Его родные до последнего будут питать надежды, что отец, муж, сын вернётся. И чем скорее они узнают о его смерти, тем скорее сокрушатся надежды о возвращении родного живым и невредимым. Следующая стадия, после долгих, неоправданных ожиданий – скорбь, которая словно острая, невидимая игла пронзает сердце навсегда. И только время способно наполнить собой душевную брешь, глубокую порой настолько, что не хватает самой жизни.

Спустя несколько месяцев итальянцам удалось продвинуться немного вперёд. В один из осенних дней, во время очередного боя, друга Алонзо – Игнацио, убили одним выстрелом прямо в лоб. Увидев это, парня затрясло от ужаса. Он опустил ружьё и не мог перестать смотреть на уже мёртвого товарища. Пока остальные выглядывали из окопа и вели ответный огонь, Алонзо выпрямился и медленным шагом начал подходить к Игнацио. Внезапно один из мужчин подбежал к нему и дал пощёчину с криком:

– Ты что творишь! Взять оружие!

Он взял парня за шиворот и подставил к краю окопа. Алонзо поднял винтовку. Как только представилась возможность вести ответный огонь, он начал стрелять. Внезапно послышался свист приближающегося снаряда. Оглушительный взрыв по левую сторону полностью дезориентировал парня. Крик сослуживцев и куски летящей земли смешались в воздухе. Алонзо присел, накрыв голову руками. Артиллерия противника работала по позициям солдат. Звон в ушах и темнота – всё что он видел и слышал в тот момент. Спустя какое-то время, взрывы прекратились, в отличии от криков раненых. Открыв глаза, парень увидел множество тел, лежащих вдоль окопа. Поверх его убитого друга, лежал полностью изуродованный солдат, левая рука которого была оторвана. Вновь послышались выстрелы. Алонзо начал подниматься. Стоя на четвереньках, он взглянул на ту руку ещё раз и его стошнило. Трупы, грязь, рвота – в тот момент, парень почувствовал себя животным, и сжав землю, которая проступила сквозь пальцы, громко закричал.

После атаки артиллерии должна была наступать австрийская пехота, чтобы оттеснить итальянцев обратно к городу. Но подкрепление, которое подоспело как раз вовремя, не позволила этому случится. Был отдан приказ отступить, поскольку слишком большие потери свидетельствовали о неготовности армии вести бой так далеко от Кормона.

Пользуясь отсутствием действий со стороны австрийцев, итальянцы забирали раненых. И без того морально подавленный Алонзо стал свидетелем картины, когда один из новоприбывших солдат, вместе с остальными, шёл вдоль окопа. Мужчина остановился, присел и поднял мятый листок, лежавший на груди одного из убитых. Он обернулся и дал его товарищу, стоявшему позади. Тот, разглядывая несколько секунд, начал читать вслух:

Ночь холодная, тёмное небо

И луна не укажет мне путь,

Заблудился я, выхода нету,

Что ж, придётся тут и уснуть.

Ветер грубый, лицо обдувает,

Босиком стою на земле,

Дождь срывается, я намокаю

И тону в беспробудной тьме.

Там нет птиц, даже воронов чёрных,

Слёз не видно, одна лишь мгла,

В серости сырой пути нет обратно,

Здесь останусь один до утра.

Если утро настанет, не увижу рассвет,

Не будите меня, я не встану,

Не кричите, меня уже нет,

Я на той стороне отдыхаю.

Очевидно человек, написавший стихотворение, чувствовал, что не вернётся домой живым. Прослушав написанное до конца, все находящиеся там солдаты огляделись вокруг и опустили головы. Это был один из долгих, мучительных дней, когда многие вновь задумались о смысле войны, вернее о её бессмысленности…